Я — следователь - Валерий Андреевич Москвитин

к трупу, несколько раз сфотографировал его, то отходя на три-четыре шага, то приближаясь к нему вплотную.

— Это самоубийство! — сказал я, подавая прокурору заключение криминалистической экспертизы. — Теперь точно известно, что замок был закрыт именно тем ключом, который вставлен в него изнутри. Следов каких-либо других предметов на механизме замка и ключа не обнаружено. Я думаю, можно готовить постановление о прекращении уголовного дела.

— И все же советую не торопиться, — заметил прокурор. — Ну а вдруг убийство? Заранее продуманное и спланированное? Не случайно ведь мы не обнаружили в комнате явно видимых отпечатков пальцев самого Демина...

— Ну и ну-у, — с недоверием и в то же время с интересом протянул я. — Следы борьбы отсутствуют, шума никто не слышал, дверь заперта изнутри и именно ключом, вставленным в замочную скважину, осмотр свидетельствует о том, что злоумышленник не мог покинуть комнату через окно, — все говорит о самоубийстве.

— А в совокупности с другими фактами это может говорить не о самоубийстве, а об инсценировке. Я сегодня еще раз прочел протокол осмотра места происшествия. Кстати, вы провели его безупречно, а вот с выводами торопитесь. Кроме того, по моей просьбе научно-технический отдел милиции отпечатал с отснятой вами пленки увеличенные фотографии. Вот они, взгляните.

— Что же они проясняют? — уже с явным интересом спросил я.

— Смотрите. — Прокурор положил на стол фотографию, где крупным планом была запечатлена верхняя часть туловища человека с откинутой в сторону рукой, в которой был зажат нож. Довольно четко были видны края раны, расположенной в левой части груди. — Обратите внимание на форму раны и положение ножа в руке.

— Вот оно что! — удивился я. — Выходит, покойничек-то после нанесения себе смертельного удара повернул в руке нож.

— Выходит, именно так, — согласился прокурор. — Я обратил на это внимание, еще когда читал протокол. Положение ножа в руке и рисунок раны там подробно описаны. Но фотография, да еще увеличенная, дает наглядное представление.

— Ну и ситуация, — озабоченно сказал я. — Как же сразу не обратил на это внимание! Видно, увлекся версией о самоубийстве.

— Судебно-медицинский эксперт допускает, что погибший после нанесения себе смертельного удара мог откинуть руку с ножом в сторону, но чтобы он мог повернуть нож в руке — это эксперт категорически исключает, — заметил прокурор. — Я сегодня говорил с ним по телефону.

— Да, но как же убийца мог покинуть комнату Демина?

— Вот на этот вопрос нам и предстоит ответить. А чтобы на него ответить, вы должны обратить самое серьезное внимание на уточнение следующих обстоятельств. Первое: что за фотографии исчезли из рамки на стене? Второе: чьи отпечатки пальцев оставлены на стекле? Третье: почему замок в комнате Демина закрыт не на два полных, а лишь на один и три десятых оборота?

В первую очередь я решил пригласить к себе бывшую жену Демина — Кайсину Евгению Тимофеевну.

— Можете ли вы вспомнить, чьи фотографии были вставлены в эту рамку? — спросил я ее.

Евгения Тимофеевна неторопливо наклонилась над столом, на котором лежала рамка с фотографиями из комнаты Демина.

— Помнить-то помню: были здесь две фотографии молодой красивой дивчины. А вот кто она такая — это я за время жизни с Геннадием так и не узнала. Знаю только, что дивчину ту звали Зина. Бывало, Геннадий напьется до чертиков и все кричит около этой рамки. А однажды я слышала, как он шептал: «Зина... Зиночка...» Хотела я выбросить эти фотографии, да потом махнула на все рукой, задумала уходить... Спился он окончательно. Из-за этого и руки на себя наложил.

«Придется делать экскурс в годы юности Демина», — подумалось невольно.

Спустя несколько недель удалось доложить прокурору, что из рамки исчезли фотографии Пантелеевой Зинаиды Васильевны, которая в настоящий момент работает завскладом ОРСа в соседнем районе.

— Около года назад, — добавил я, — склад Пантелеевой был обворован и подожжен. Преступники не найдены, и дело приостановлено. Его на всякий случай запросил.

— Правильно. А кому принадлежат отпечатки пальцев на стекле? — поинтересовался прокурор.

— Это я пока не установил, но экспертиза дала заключение, что они не являются отпечатками пальцев Демина.

— Не выехать ли вам в соседний район?

— Я тоже об этом думаю.

— Ну что ж, в таком случае получите дело, ознакомьтесь с ним и поезжайте, а я договорюсь с начальником милиции о том, чтобы вам была оказана необходимая помощь.

Вернувшись из командировки, я уже предполагал, отпечатки чьих пальцев оставлены в комнате Демина. А вскоре предположение подтвердила и криминалистическая экспертиза.

— Ну а теперь нам нужно ответить на вопрос, как преступник вышел из комнаты и почему замок закрыт не на два полных оборота, — сказал прокурор, выслушав мой очередной доклад. — Как вы думаете разгадать эту загадку? — спросил он улыбаясь.

Пришлось задуматься.

— Следственный эксперимент? — предложил наконец.

— Правильно! И мы проведем его вместе.

Окончив эксперимент, прокурор коротко сказал:

— Готовьте постановление на арест.

— Пока только одно?

— Да, сначала арестуем Пантелеева.

— А теперь, гражданин Пантелеев, я вам подробно расскажу, почему вы решили любыми путями избавиться от Демина и как это сделали. — Мой голос звучал сухо и беспристрастно.

Смуглое худощавое лицо Пантелеева с аккуратно подстриженными усиками словно окаменело, его черные глаза испуганно округлились, но это только на мгновение. Он быстро взял себя в руки и натянуто улыбнулся. Неискушенный человек вряд ли заметил бы эту перемену.

— Ну, слушаю, — снисходительно, как бы делая одолжение, ответил он. — Интересно, что вы там посочиняете?

— Вы родились с Геннадием Деминым в соседних деревнях, вместе росли, вместе учились в школе. Позднее ваши пути разошлись: вы с сестрой Зинаидой пошли в торговлю, а Геннадий Демин окончил курсы трактористов и стал работать в лесхозе. При редких случайных встречах ни вы, ни ваша сестра просто не замечали Демина, хотя оба прекрасно знали о его чувствах к ней... Тяга к жизни не по средствам привела вашу сестру, в то время заведовавшую складом, к растрате. Вы тоже причастны к ее преступлению. Огласка могла лишить вас обоих всего, к чему вы так настойчиво стремились в жизни. К тому же как раз в это время решался вопрос о выдвижении вашей — рядового торгового работника — кандидатуры на должность заместителя председателя профкома ОРСа.