Инстинкт - Бен Кей

Бишоп посмотрел на часы.

— Уже поздно, я предлагаю поесть, а уже после ужина вы этим займетесь основательно.

— Сколько сейчас? — удивленно спросила Лора.

— Половина десятого, — ответил Уэбстер.

Обычно военные и ученые ужинали в разное время. Гаррет сидела, склонившись над тарелкой, но о еде и не думала. Джейкобс подогрела свою порцию и села рядом.

— Опять этот чертов чили, — сказала она — впрочем, без особого раздражения.

— Да, чили, но сегодня в него кое-что добавили. Послушай… А где Ван Аренн? — спросил Джордж.

При этих словах все, кто сидел за столом Бишопа, побледнели. Неужели и ученые уже знают? Уэбстер пытливо оглядывал присутствующих. Судя по доносившемуся смеху, Джордж задал свой вопрос случайно, не будучи в курсе дела. Но когда Гаррет в ответ вскочила и быстро ушла, остальные военные поняли, что произошло нечто серьезное.

В столовой воцарилась обычная атмосфера. Угрюмая тишина время от времени прерывалась обменом репликами.

— Мам, а куда здесь деваются какашки — ну когда ты идешь в туалетную комнату? — Эндрю любил при возможности ввернуть взрослое слово, скажем, «туалетная комната» вместо привычного «тубзика», особенно в школе.

— Милый, пожалуйста, не во время еды, — сказала Лора.

— Когда ты делаешь это в самолете, они падают вниз прямо на дома. А здесь их наверно выстреливают вверх, на поверхность, как из пушки.

— Именно так все и происходит, — подтвердил Уэбстер. — Они удобряют джунгли, и у них это неплохо получается. Когда мы сюда приехали, тут росло только одно дерево, а теперь вон что делается.

Эндрю улыбнулся.

За едой Лора продолжала листать блокнот. Пометки на первых страницах свидетельствовали о попытках Хита выделить ген агрессии. Хит успешно заменил ненужные ему звенья ДНК на те, которые привносили с собой желаемые характеристики, и Лора восхитилась изяществом, с которым ее учитель провел эти эксперименты. Плотность мысли ученого, заключенная в записях, замедляла чтение. Кроме того, почерк Хита был не только удивительно четким, но и убористым. В результате на каждую страницу у Лоры уходило несколько минут.

Достигнутые Хитом результаты, в том числе выходящие за рамки экспериментов с боевыми осами, заставили ее почувствовать слабость собственных исследований — они показались ей архаичными, как папирус по сравнению с компьютером. Дэвид сумел выделить и модифицировать гены, которые до той поры считались в принципе невыделимыми, используя при этом методы, заимствованные из далеких областей биохимии, и вывел генетику на совершенно новый уровень.

Это было подлинное искусство. Безупречно выполненные диаграммы и схемы, описывающие результаты проведенных экспериментов, свидетельствовали о том, что эти исследования проводил человек, который мог с не меньшим успехом работать в самых различных областях науки. Однако — во зло ли, во благо ли — он выбрал для себя именно эту.

Гаррет сидела на своей койке не в силах собраться с мыслями. Все произошло так быстро, и сейчас в ее душе поселились одновременно гнев и горечь, отчаяние и страх.

Она вспомнила о своем разговоре с Ван Аренном после возвращения с операции. Была ли она достаточно убедительна, когда твердила, что эта база катится к катастрофе? Ведь окажись она тверже, сильнее, ее друг мог остаться жив.

На другом конце жилой зоны для военных в спальной ячейке Ван Аренна лежал его деревянный сундучок, оставленный хозяином. Гаррет подошла к нему и открыла. Перебирая фотографии и памятные безделушки Дэвида, она почувствовала острый приступ жалости. Последний снимок был сделан два года назад — на нем была изображена Гаррет, она стояла у вертолета, который доставил новую партию оружия из Пентагона. Кроме этого там был изрядно потертый черно-белый снимок старого беззубого толстяка с туповатым взглядом — Ван Аренна-старшего, насколько поняла Гаррет.

Остальное содержимое сундучка показалось бы любому человеку, кроме его хозяина, просто мусором: пуля, две бутылочные пробки, бусы из деревянных шариков, монетка в один цент с профилем Линкольна[27]и подвеска для кошачьего ошейника. За десять секунд эти предметы утратили всякий смысл.

Вокруг никого не было. Гаррет подняла сундучок и швырнула его через помещение жилой зоны. Одежда Ван Аренна и все эти памятные мелочи посыпались на пол. Удар деревянного ящика о подвернувшийся на пути топчан не вызвал большого шума, но оставил в нем широкую треугольную вмятину. Отскочив, сундучок упал на пол прямо под ноги только что вошедшей Джейкобс. Та перевела взгляд с сундучка на Гаррет, которая неотрывно смотрела на пол, стараясь сдержать слезы.

— Ты в порядке? — спросила Джейкобс после паузы.

— Нет. Осы убили Дэвида, — ответила Гаррет, возвращаясь на свое место. — Сожрали его целиком.

— О Господи, — тихо сказала Джейкобс. — Хочешь, я с тобой посижу?

— Как знаешь, — глухо ответила Гаррет.

Наступило неловкое молчание. Единственные женщины в отряде, они все же никогда не были близки. Гаррет был нужен только Ван Аренн. Других она держала на расстоянии, хотя и ни с кем не ссорилась.

Джейкобс, стараясь не обращать внимания на воцарившуюся тишину, принялась собирать вещи Ван Аренна и складывать их обратно в сундучок. Затем, задвинув его под койку, она повернулась к Гаррет.

— Сэди, если тебе нужна моя помощь…

Гаррет подняла взгляд на Джейкобс.

— Мэри, мне можно помочь только в одном деле — я хочу выбраться отсюда.

Когда обитатели БРЭВИСа покончили с ужином и были готовы кто продолжать работу, а кто ложиться спать, Бишоп отвел Уэбстера в сторону.

— Карл, Гаррет нужно запереть. В таком состоянии она может поднять против меня и других. Я не уверен, что мы в состоянии это предотвратить, но каждая выигранная секунда будет отделять нас от полного хаоса.

— Это нетрудно сделать, — сказал Уэбстер.

Ему уже приходилось оказываться в подобных ситуациях, и служебный долг неизменно брал верх над человеческими чувствами. Ведь именно за такое качество он и получил назначение на эту должность. Начальство знало, что столь незначительная вещь, как чувство, не сможет помешать ему в защите добра большего масштаба, и Бишоп неоднократно этим пользовался. Да, Бишоп уже много раз сталкивался с такого рода инцидентами и столько же раз обращался к Уэбстеру с аналогичными просьбами, а потому не сомневался, что и сейчас Уэбстер его не подведет.

Майор направился к казарме, а Бишоп вернулся к столу.