Командор навсегда - Алексей Снегирёв

нужно беречь! Это пусть и дорогой, но действенный способ нанести ущерб врагу без ближнего боя. Пушки слишком тяжелые, картечь разлетается недалеко, от ядер урон минимален, но вот мина, разорвавшаяся в боевом построении врага, не только убьет многих, но еще и напугает оставшихся в живых. Только представь!

Ахмат задумался, и его лицо расплылось в улыбке:

– И никаких лишних потерь в атаке?

– Да! – я кивнул. – Но только теперь нужно будет таскать с собой несколько повозок с ракетами и стартовой установкой. А насчет вашей пропитки я не знаю… Хватит ли выделенного газа для полета? Нужно пробовать разное топливо. Что, кстати, у вас в гранатах?

– Бумага, пропитанная солью, которой крестьяне удобряют землю, – сержант опять улыбнулся. – Но можно добавить туда пороховых смесей… Ирса в этом лучше меня разбирается, он и производство гранат знает в тонкостях.

– Вот и займетесь сразу, как вернемся, – я пожал руку Ахмату, – это твоя главная задача. Любые ресурсы гильдии, деньги – не вопрос. Привлекай к решению задачи всех, кого посчитаешь нужным. Времени у нас очень мало! Образцы механизма запуска и самой ракеты нужны буквально через два дня после того, как вернемся в крепость.

Ночью мы благополучно добрались до устья и высадились на берег. Двигаться пришлось медленно, так как с нами было больше сотни пеших жителей, но, к счастью, на побережье даже признаков врага мы не обнаружили. Ранним утром мы достигли Приморского форта и направились к северным воротам. На равелинах, прикрывающих пристань, стояли наши дозоры – рирская гвардия, которая сначала приветствовала нас, но затем опустила гильдейские штандарты до угла в сорок пять градусов.

– Что это значит? – спросил я Ахмата.

– Беда, – он нахмурился и дал команду приготовить оружие к бою, – это означает, что мы понесли потери и у нас траур.

Блин, я не видел потерь в разделе интерфейса гильдии, все были живы и это было странно. В душе росла тревога.

– Сдай гражданских пехоте, а сами галопом в форт! – отдал я команду Ахмату, но тот сам уже все понял и начал действовать.

Едва достигли ворот, как нас ждала еще одна странность. Над воротами вместо штандарта Норсов висел другой флаг. Он был тоже красный, но на месте орла и латинской буквы N были медведь и буква M.

– Это что еще за дела?

– Герб семьи Мирских, – быстро произнес Ахмат и резко выдвинулся в нашем построении вперед, передо мной, как будто закрывая меня своим телом от возможной атаки стражей ворот.

– Гильдия Первый Легион, командир Ахмат, – громко крикнул он стражникам, – прошу открыть ворота.

– Седьмой пехотный полк, дозорный Сим, открываю ворота! – поспешно и даже, как мне показалось, радостно ответил ему страж, стоявший на балконе над воротами.

А потом произошло то, чего мы с Ахматом совершенно не ожидали. Пока распахивались пятиметровые тяжелые ворота, которые были установлены в арку, в три раза превышающую их размеры, флаг Мирских был приспущен, а над ним поднят мой штандарт. И сразу заиграл горнист на всю округу: ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту туууу.

– Что играют? – я догнал Ахмата.

Офицер был обескуражен и непонимающе посмотрел на меня.

– Играют рирскую команду – «Честь Командиру». Это явно в честь тебя, Командор, они же видели твой штандарт.

Только тут я оглянулся на Нура, нашего флагоносца, – он высоко на пике поднял мой штандарт.

Да что, блин, происходит? Неприятное предчувствие беды нахлынуло на меня. Едва открылись ворота, я, начав понимать неправильность происходящего, рванул галопом к губернаторскому дворцу. Мои рирцы двинулись следом, на ходу наш горнист проиграл «Честь Командиру», а потом еще пронзительную и короткую команду.

– Что он играет? – спросил я сержанта, который поравнялся со мной.

– «Тревога! Гвардия к бою!».

Так мы и неслись по утренним безлюдным улицам под резкие трели рирской гвардии. А едва достигли дворца, мое сердце упало от отчаяния – штандарт Норсов был приспущен, а стража, увидев нас, торопливо сняла штандарт Мирских со второго флагштока и поднимала мой «Legio I» со звездой.

Мы спешились и кинулись во дворец, оттуда навстречу нам выбежал сержант Борис Мирский, командир Седьмого пехотного полка, с которым по познакомились на стене форта, когда штурмовали Криминальный кворум.

– Командор, слава милосердной удаче, вы вернулись!

Я был готов к бою, но никак не ожидал его теплой реакции, счастливого лица и крепких рукопожатий. Это был друг, соратник, принявший Клятву Командора прямо там, на стене, в момент встречи.

– Что случилось? – спросил я.

– Давайте зайдем внутрь, и я все расскажу! – он повел меня во дворец.

За моей спиной раздался стук копыт несущейся кавалерии – рирцы прибыли на зов тревоги. Ну еще и Марат со стражами. В общем, через несколько минут на площади перед дворцом стало тесно, полторы сотни всадников – это много.

– Марата и Майорана ко мне! – обратился я к Ахмату. – Ты вместе с Ирсой займись моим поручением. Прямо сейчас! Я на вас надеюсь.

Ахмат кивнул, выразительно глянул на Яра и кинулся к всадникам, а мы с Борисом и волком зашли внутрь и поднялись в командный центр, где недавно с Александром Норсом пили что-то похожее на виски. Но сегодня не было ни Александра, ни резкого запаха его сигар. Вообще весь верхний этаж дворца обезлюдел, всего несколько стражей встретились нам по пути.

Соня спрыгнула с моего плеча, она стала заметно бодрее, летать еще не летала, но хотя бы планировать могла. Сова оказалась точно на столике с закусками: там были орехи, сушеное мясо и фрукты, сладости и какие-то пожухлые ароматные травы. Все это она и начала увлеченно жрать…

Мы с Борисом расположились за столом с книгами о военной науке.

– Что произошло? По порядку! – попросил я его настойчивым тоном.

– Через четыре дня, как вы ушли в поход, на дворец было нападение, враг забрал Александра и Аделаиду…

– Где Аделаида? – я буквально выкрикнул ему в лицо свои слова с такой яростью, что он даже чуть побледнел, но взгляда не отвел.

– Пропала…

Не знаю, что бы я сделал с ним, если бы в этот момент в