Смертельные послания - Джон Г. Мэтьюз

– Так что, по-вашему, эта метка представляет собой букву иврита или какой-то символ?

– Да, но я не могу быть уверен, пока мы не проконсультируемся со специалистом и не удостоверимся в том, что на предыдущих жертвах тоже были оставлены метки, как утверждает этот тип.

– Но я полагал, что на плече Камиллы Грин была изображена всего лишь буква «Х».

– Может быть, и нет, – вмешался Лоуренс. – Этот знак похож на букву иврита «алеф», эквивалентную нашей букве «А». Палочка, опускающаяся по диагонали справа, не является полностью прямой линией – она имеет небольшое искривление.

Джеймсон кивнул:

– Да, но если на предыдущих жертвах действительно были оставлены сходные метки, почему они отсутствовали в Лондоне? И если их видели, как он утверждает, почему это не было предано огласке?

Ардженти насупил брови:

– А зачем им нужно было это делать? Вероятно, они не хотели разглашать эту информацию до тех пор, пока у них не появится уверенность в том, что это дело рук Потрошителя.

– К сожалению, кое-что выплыло наружу еще до того, как у них появилась такая уверенность.

Финли быстро переглянулся со своим помощником.

– Помните, в материалах дела упоминается окровавленный кожаный фартук, найденный на месте убийства Энни Чэпмен? – спросил он Джозефа. – Такие обычно носят мясники и обойщики, но также и многие вновь прибывшие иммигранты-евреи из России и Польши.

Ардженти кивнул:

– Да, помню.

– В результате уже появились определенные признаки враждебного отношения жителей города к этим иммигрантам. Поэтому, когда на месте убийства Кэтрин Эддоус была обнаружена надпись, которую можно прочитать как «евреи» (jews), но со странным выговором – J-U-W-E-S, полиция поспешила удалить ее до появления прессы.

– Точный текст звучал так: «Juwes – люди, которых не будут винить ни в чем», – вставил Лоуренс.

Отхлебнув очередной глоток, Джеймсон продолжал:

– В отношении этого выговора напрашиваются два варианта: либо надпись сделал малограмотный человек и это слово действительно означает «евреи», либо это ссылка на «Джубело», и значит, здесь прослеживается связь с масонством.

В разговор снова вступил Лоуренс:

– Джубело – вторая в цепи масонских кровавых клятв: Джубела, Джубело, Джубелум. Она описывает, что случится с тем, кто нарушит клятву: его левая грудь будет вспорота, жизненно важные органы будут вырезаны и переброшены через левое плечо.

– Все это происходило во время почти ритуальных убийств многих из жертв Потрошителя, – добавил Финли. – Однако из данной гипотезы вытекает еще более тревожная конспирологическая версия, затрагивающая королевскую семью, масонов и руководство Скотленд-Ярда. В любом случае, будь то во избежание еврейских погромов или в целях защиты королевской семьи, эту настенную надпись имело смысл удалить.

Джеймсон пожал плечами и продолжил:

– Помимо того, что эта версия представляется невероятной, она исходит от самого Потрошителя: если бы он принадлежал к евреям или выполнял тот или иной масонский ритуал, было бы довольно странно говорить о себе в третьем лице или раскрывать свои намерения.

Ардженти, выслушав его, связал воедино все нити.

– Итак, из ваших слов следует, что, если объявить о метке в виде буквы иврита, оставленной на телах жертв, это может стать причиной антисемитских уличных протестов? – спросил он напарника.

– Это может создать обе проблемы. Иврит присутствует во многих масонских ритуалах – в частности, в ритуале посвящения, – вздохнул Джеймсон. – Мы будем знать больше, когда получим ответ из Лондона. И если они действительно что-то нашли на предыдущих жертвах, непонятно, зачем это было нужно скрывать.

После обеда Финли объявил, что собирается прогуляться.

– Вам нужна компания или мне отвезти вас куда-нибудь в кебе? – осведомился Лоуренс.

– Нет. Мне просто нужно кое-что обдумать наедине с собой. Я скоро вернусь.

Однако, пройдя всего лишь два квартала, англичанин остановил кеб и поехал к Лину. Сегодняшнее вскрытие произвело на него тягостное впечатление, и он никак не мог избавиться от стоявшей перед его глазами картины преступления, настолько реалистичной, будто он присутствовал при этом. Его рука представлялась ему рукой Потрошителя, сжимающей нож. Финли было необходимо развеяться.

Лин стоял за конторкой, беседуя с клиентом. Сули сопроводила постоянного посетителя в комнату. В дальнем углу там сидели двое мужчин, которые не обратили на него никакого внимания. Джеймсон сел на оттоманку, а Сули приготовила трубку и зажгла масляную лампу. Опустившись на колени, она поднесла конец длинного мундштука к лампе, и Джеймсон принялся втягивать дым. Обычно после этого девушка оставляла его на некоторое время в одиночестве, а потом возвращалась и делала ему массаж. Но в этот раз, когда Сули поднялась с колен, чтобы уйти, Джеймсон задержал ее, взяв за руку:

– Пожалуйста, останься ненадолго и поговори со мной.

– Хорошо. Если обойдемся без глубокой философии, я не возьму дополнительной платы.

Сули села рядом с ним, и Финли понял по ее улыбке, что она шутит.

– О чем вы хотели бы поговорить? – спросила девушка.

Джеймсон вдруг осознал, что не знает, о чем с ней можно побеседовать. Он вздохнул:

– Может быть, о моих проблемах и разочарованиях. Может быть, о чем-то более серьезном – например, почему я прихожу сюда.

– О, но если, поговорив со мной, вы найдете ответ на этот вопрос, то, возможно, прекратите сюда ходить, а это плохо для бизнеса.

Англичанин кивнул. Сули загадочно улыбалась, будто в ее шутке была лишь доля шутки.

– Видишь ли, есть вещи, которые я не могу обсуждать с Лоуренсом. Ему было бы слишком тяжело говорить об этом. Но причина моих визитов сюда к этим темам не относится, – сказал он девушке.

– И вы сейчас хотите поговорить об этих вещах?

– Думаю, да.

Глубоко затянувшись, Джеймсон почувствовал, как опиум начинает проникать в его сознание.

– Это связано с моей матерью, – продолжил он. – И в первую очередь с тем, как я в действительности познакомился с Лоуренсом. Но, видишь ли, я не могу говорить с ним об этом, потому что это будет напоминать ему о прошлом, которое он старается забыть.

– И вы тоже стараетесь забыть?

– Да… наверное.

– И поэтому приходите сюда?

Продолжая потягивать трубку, Финли все глубже погружался в сладостный дурман. Ответил он лишь после некоторой паузы:

– Нет, я прихожу к вам не только из-за преследующих меня воспоминаний о том, что произошло с моей матерью. Причина также и в моей работе. Мне приходится иметь дело с мертвыми людьми: я пытаюсь раскрыть тайну их смерти. Очень часто по ночам элементы этого пазла и образы этих людей проносятся в моем сознании. – Джеймсон вздохнул и вновь припал к трубке. – Без этого забытья, в которое я здесь впадаю, меня постоянно мучила бы бессонница.