Голубое шампанское - Джон Варли

И Гэллоуэй влюбилась в него. Тут никакой ошибки быть не могло. Сомневающиеся могут заглянуть в каталог «Золотая цыганка», где под номером первым значится запись эмоций с простым названием «Любовь». Поставьте ее в проигрыватель транс-записей, наденьте шлем, нажмите кнопку воспроизведения, и вы сами узнаете, насколько сильно и всеобъемлюще Гэллоуэй влюбилась в Купера. Но перед этим непременно проконсультируйтесь у психиатра. Известно, что эта запись может спровоцировать суицид.

Купер счел это препятствием на пути истинной любви. Он всегда думал, что любовь – это то, что происходит между двумя людьми, нечто исключительное, нечто личное. Он не был готов к тому, что Гэллоуэй запустит ее в массовое производство, поместит в коробку с вкладышем, снабдит ценником «14,95 лунных марок», и станет продавать во всех магазинах транс-записей от Пеории до Тибета.

А наибольшая ирония во всем этом для человека, который в конечном итоге нашел прибежище в мелкой секте в дальнем уголке Земли, заключалась в том, что и сама запись, посредством которой его предали и унизили, была доказательством того, что Гэллоуэй ответила на его любовь.

И Гэллоуэй ее продала. И неважно, что у нее имелись на то причины и что этим причинам Бах могла во многом симпатизировать.

Она ее продала.

Все, что Бах получила от этого эпизода, – это навязчивое стремление искать похожих на Купера любовников с чрезмерно развитой мускулатурой землянина. Теперь, похоже, она может получить что-то еще. Настал момент сменить тему.

– Что ты знаешь о Чарли? – спросила она.

– Ты хочешь знать все или в общем смысле? – Гэллоуэй не стала ждать ответа. – Я знаю, что ее настоящее имя Шарлотта Изольда Хилл Перкинс-Смит. Знаю, что ее отец мертв, а состояние матери – вопрос спорный. У Леды Перкинс-Смит много денег – если она жива. А если мертва, то ее состояние унаследует дочь. Знаю клички десяти собак Чарли. И – ах, да – я знаю, что, несмотря на детскую внешность, ей тридцать семь лет.

– Твой источник очень осведомлен.

– Это очень хороший источник.

– Не хочешь его назвать?

– Пока воздержусь. – Она спокойно взглянула на Бах, опустив руки на стол перед собой. – Итак, что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Это действительно настолько просто?

– Мои продюсеры захотят меня убить, но я не выпущу эту историю в эфир как минимум еще двадцать четыре часа – если ты об этом попросишь. Кстати, – она повернулась и указала пальцем на другой столик. – Наверное, пришло время познакомить тебя с моими продюсерами.

Бах слегка повернулась и увидела, как они идут к их столику.

– Это близнецы Майерсы, Джой и Джей. Официант, вы знаете, как приготовить «Ширли Темпл» и «Рой Роджерс»?

Официант ответил, что знает, и ушел выполнять заказ, а Джой и Джей пододвинули стулья и уселись – в нескольких футах от столика, но очень близко друг к другу. Они не предложили пожать руки.

Оба были безрукими, без признаков ампутации – просто с закругленными плечами. На обоих были надеты протезы из золотых спаянных проволочек, приводимые в действие крошечными моторчиками. Протезы были моноблочными и крепились на спинах чем-то вроде сбруи. Близнецы были очень симпатичными – легкие и воздушные, с четкой речью, лукавые – и одновременно жутковатые.

– Ты слышала про ампароле[19]? – спросила Гэллоуэй. Бах покачала головой. – Это жаргонное слово для неомусульманской практики. Джой и Джей были признаны виновными в убийстве.

– Я слышала о таком.

Она не удостоила подобную информацию особым вниманием, списав ее на очередной тупоголовый идиотизм землян.

– Их ампутированные руки будут лежать в криогенном хранилище двадцать лет. Теоретически, если они больше не нагрешат, руки им вернут. А эти протезы устроены так, что не позволят им взять ни пистолет, ни нож. И даже ударить никого не позволят.

Джой и Джей прислушивались к ее словам с полной невозмутимостью. Когда Бах поняла, что не так с их руками, она заметила еще одну необычную особенность близнецов. Они были одеты одинаково, в просторные расклешенные брюки. У Джоя были маленькие груди, а у Джея усики. Если не считать этого, у них были совершенно одинаковые лица и тела. Но это Бах не впечатлило.

– У них еще удалены маленькие кусочки мозга, а также вводится поддерживающая доза какого-то препарата. Он их успокаивает. Ты не захочешь узнать, кого они убили и как. Но эта парочка – отъявленные злодеи.

«Нет, не думаю, что мне захочется», – решила Бах.

Как и многие копы, она всмотрелась в глаза. У близнецов они были спокойные, безмятежные… и с серой стальной холодностью, запрятанной глубоко внутри.

– Если они пытаются опять стать плохими мальчиками, их протезы устраивают забастовку. Полагаю, они способны придумать способ, как убить ногами.

Близнецы переглянулись, секунду-другую смотрели друг другу в глаза и обменялись задумчивыми улыбками. Во всяком случае, Бах надеялась, что они были просто задумчивыми.

– Да, хорошо, – сказала Бах.

– На их счет не волнуйся. Им вводят такие лекарства, что обидеться они не могут.

– А я и не волновалась, – заметила Бах.

Ей было абсолютно наплевать, что чувствуют эти уроды. Она хотела бы, чтобы их казнили.

– Они действительно близнецы? – нехотя спросила она, помолчав.

– Действительно. Один из них сменил пол – кто именно, я не знаю. И отвечу на твой следующий вопрос: да, они этим занимаются, но только наедине и в своей комнате.

– Я не…

– И на другой твой вопрос: в своем деле они очень хороши. Кто я такая, чтобы судить других? И еще я работаю в индустрии, где все на виду. Никогда не помешает, если тебя станут обсуждать. Нужно, чтобы тебя замечали.

Бах начала злиться, не совсем при этом понимая, из-за чего. Быть может, причина была в том, насколько радостно Гэллоуэй признала свои базовые мотивы, даже когда никто не обвинял ее в том, что они у нее имеются.

– Мы говорили об этой истории, – сказала она.

– Нам нужно ее опубликовать, – сказала Джой, напугав Бах. Она почему-то не ожидала, что это киборг-существо способно говорить. – Наш источник хорош, и секретность вокруг этой истории надежна…

– …но она абсолютно точно всплывет в течение суток, – закончил за нее Джей.

– Возможно, и быстрее, – добавила Джой.

– Заткнитесь, – равнодушно бросила Гэллоуэй. – Анна-Луиза, ты собиралась рассказать, что ты по этому поводу чувствуешь.

Бах допила свой бокал, когда официант принес следующий. Она поймала себя на том, что наблюдает, как близнецы берут свои. Металлические руки оказались чудесами многосложности. Они двигались столь же умно, как настоящие.