Нежность в хрустальных туфельках - Айя Субботина

— Доброе утро, детка. — Подмигивает, тянется, чтобы поцеловать, и я от стыда быстро прикрываю рот узлом одеяла, которое держу двумя руками, словно спасительную соломинку.

— Я зубы еще не чистила, — говорю прямо в ткань и уже ругаю свои ноги за то, что понесли меня сразу к Ленскому, а не в душ, к зубной пасте, зеркалу и расческе.

Должно быть, выдаю мысли взглядом в сторону двери, потому что Даня окончательно придавливает меня корпусом, и я чувствую себя гренкой, которая хрустит каждой невидимой косточкой, пока по ней размазывают терпкий джем.

— Потереть тебе спинку, Колючка?

— Нет, — вспыхиваю я.

— Ты сейчас отдавила яйца моей сексуальной фантазии номер три, — делает вид, что злится.

Я знаю, что это провокация, намеренная попытка разжечь мое любопытство и спросить, что же у него под номером один и номером два. Но все равно попадаюсь на удочку.

— А что до нее? — В голове мелькают образы его голого, со спущенными джинсами и темными короткими волосками в паху — и в животе щекочет.

— Минет и «догги-стайл», — не смущаясь и не заикаясь, шепчет мне в шею.

Я поднимаюсь на цыпочки, склоняю голову к плечу, практически открывая ему доступ к моей коже от уха до самой ключицы. Но Даня издает недовольный вздох и уступает мне дорогу. Правда, делает все, чтобы я заметила, как плотно ткань белья облепила его твердый член.

— Сначала водные процедуры, Колючка. Потом завтракать. А потому нас еще куча дел.

— Что еще за куча? — Я с аппетитом поглядываю на огромную пористую шапку омлета под прозрачной крышкой.

Даня разворачивает меня и шлепком по заднице задет направление в сторону ванны.

— Ты не будешь здесь больше жить. Нужно найти другую квартиру.

Я стопорюсь. Даже удивительно, что при этом не издаю ни звука и просто жду хоть каких-то объяснений. Но, очевидно, получу их только после того, как Ленский сам решит, что пришло время.

В душе у меня есть время подумать над аргументами против его странного желания разобраться с квартирой. Умом понимаю, что он парень из совсем других слоев общества, и, наверное, ему просто некомфортно находится в таком… месте. Мне нечего стыдится: я обеспечиваю себя сама, и у меня есть ровно то, на что я пока зарабатываю.

Но когда смазываю туман с запотевшего зеркала, мое лицо в отражении выглядит кислее лимона.

Когда выхожу обратно, уже в джинсах и свитере, Даня как раз раскладывает завтрак по тарелкам. Но, в отличие от меня, даже не подумал одеться. И я снова цепляюсь взглядом за пару синяков у него на ребрах.

— У тебя все так серьезно на тренировках? — спрашиваю, усаживаясь за стол.

Он непонимающе вскидывает брови, но, поймав направление моего взгляда, рассеянно кивает. Плюхается на табуретку, берет вилку и начинает энергично орудовать в тарелке. Я не спешу с разговором: наслаждаюсь компанией, вкусной едой и, впервые в жизни, ощущением безопасности и защиты.

— Колючка, мы оба знаем, что легко не будет, — вдруг говорит Даня, отпивая кофе из чашки.

Я сглатываю и тупо киваю, потому что это была в точности та реплика, с которой я собиралась начать наш первый серьезный разговор. Вот и как тут не верить в то, что у некоторых людей сходятся не только желания, но и мысли?

И все же, мне было бы проще сосредоточится на серьезных вещах, если бы он не выглядел таким убийственно красивым, сидя полуголым с чашкой дешевого кофе у меня на кухне. Но если я попрошу его одеться, это будет слишком очевидное проявление слабости.

Поэтому я откашливаюсь и всеми силами пытаюсь сделать вид, что его перекатывающиеся под смуглой кожей мышцы не производят на меня никакого магнетического эффекта.

— Думаю… нам еще рано об этом говорить, — выбираю самую нейтральную формулировку. — Нет ничего страшного в том, чтобы не бежать впереди паровоза.

«Особенно, когда тебе всего восемнадцать и через полгода ты поступишь в университет, где к твоим услугам будет веселая студенческая жизнь со всеми ее прелестями в виде свободных ровесниц, ночных визитов в общежития по пожарной лестнице и одноразовыми отношениями».

Эгоистка во мне кричит, что я не хочу ничего этого для моего Ленского, а взрослая женщина, которая еще не до конца похоронена откровениями прошлой ночи, рационально напоминает, что я не имею никакого права указывать ему, как жить.

— А я думаю, что как раз самое подходящее время, — спокойно говорит Даня. Кладет в рот кусочек омлета, прожевывает и говорит: — Пока я ученик, ты будешь шарахаться каждой тени, которая может увидеть нас вместе, да?

Не хочу ему врать, поэтому просто согласно киваю. Его губы складываются в печальную ухмылку, но он быстро с ней справляется.

— Видеться раз в неделю или еще реже, Колючка, я не согласен.

Мне начинает казаться, что мое согласие стало рычагом, который перевел стрелки разговора, и теперь он скажет совсем не о квартире, а о том, что все это было на раз, что у нас слишком мало общего, и что я не могу дать ему то, что он хочет и может иметь с любой девушкой своего возраста.

— Поэтому, — Даня откладывает вилку, с каким-то довольным видом подпирает щеку кулаком, и огорошивает меня своим решением, — мы должны видеться там, где нас никто не будет беспокоить.

Мне кажется мой встречный вопрос «А чем не походит эта квартира?» слишком очевиден, потому что Даня добавляет:

— Я хочу оставаться у тебя на ночь минимум на все выходные и раз-два в неделю. И я не могу тебе позволить тянуть все самой. Поэтому: я снимаю квартиру и забочусь о тебе, а ты работаешь и делаешь карьеру. — А потом приподнимает брови и, наиграно зевая, добавляет: — Ну и еще будешь делать мою домашку по литературе.

Этот парень из другой вселенной.

Несмотря на то, что в моей жизни было много очень разных девушек и женщин, с Колючкой все как-то совсем иначе. Хотя бы то, как офигенно она теряется от совершенно простых и нормальных вещей.

Пока Колючка спала, у меня была практически целая ночь, чтобы подумать, что делать дальше.

Плохо ли, что я так тороплюсь, пытаясь быть с ней как можно ближе? Возможно. Я не знаю. У меня ни с кем так не было. Если бы мы с ней были ровесниками, то многие вещи шли бы своим чередом: свидания днем, общие компании, походы на праздники и дни рождения. Но у нас всего этого не будет. Не в таком объеме, потому что гулять мы с ней все-таки будем: сейчас зима, кто там кого видит в шапке и куртке? А тем более, когда она такая маленькая, что даже я при встрече сперва принял еще за старшеклассницу.

С другой стороны, у наших отношений будут другие положительные стороны: мы можем проводить вместе не только дни, но и ночи. И я могу о ней заботится, потому что — пусть это и временный доход — я финансово достаточно независим. С осени я буду стажироваться у отца и у меня будет официальная работа и официальный заработок.