Сладкая помощница для Альфа-кондитера - Рин Скай

***

— Алис, нам надо поговорить. — вибрирует он своим низким голосом от которого у меня мурашки бегут, а в месте сочленений коленок кисель точно налит, и они вот-вот опадут лужицей на землю.

— Нам не о чем разговаривать! — я смотрю на мужчину, ради которого была готова на многое, и мне больно от его присутствия, потому что мне он больше не принадлежит. Да и толком-то никогда не принадлежал!

— Алис, твои глаза говорят совершенно другое!

Естественно они продолжают пожирать его, точно он — огромное вкуснейшее пирожное, выпеченное с любовью и обильно осыпанное орешками наслаждения и шоколадом страсти. Я бы многое отдала ради него. Всё бы отдала! Лучшей бы женой ему стала! Заботилась бы, лелеяла, детей бы ему родила, но… он вернулся в семью. А на чужом горе счастья не построишь. И разрушать семью, где у него есть любящий сын я не собираюсь! Поэтому беру себя в руки и как можно равнодушнее произношу:

— Какая разница, что говорят мои глаза? Ты лучше послушай…

— Огромная такая бл*ть разница!!! — рычит он, наступая на меня. — Ты хочешь меня, а я хочу тебя! Понимаешь?! Я месяц с ума сходил…

— И даже позвонить мне за целый месяц не мог? Нет, Ром, это не серьезно! — хмыкаю я через слёзы.

— Алис, я вернулся к Заре ради сына. Но я не могу с ней, понимаешь?

Он уже так близко, что я чувствую его звериный мускусный запах, и вижу как горят его глаза. На меня горят.

— Я думал, что смогу! Был уверен, что смогу! Что ты очередная, проходная девка в моей судьбе.

— Спасибо за откровенность, — цежу сквозь зубы. — так оно и есть!

— Нет бл*ть! — рычит он, не стесняясь в выражениях, — Я не могу тебя забыть! Не хочу тебя забывать!

— Ром, так нельзя. Если ты вернулся в семью, не гадь на стороне. Я точно не гожусь на роль любовницы.

— Я знаю, что ты не годишься. Поэтому пришел звать тебя обратно. Хотя бы на фабрику!

— Но зачем? — восклицаю я, оттерев слезы, — Что за долбанный мазохизм?

— Видела бы ты, что сейчас там творится! Работники воют от меня и разбегаются как тараканы. В этот месяц им особенно тяжело!

Боже мой, я им сочувствую… Дракон в гневе невыносим, но и обратно, чтобы лишь услаждать взор Султана-Романа не собираюсь.

— Алис! Идем работать ко мне в лабораторию! Будем вместе разрабатывать новые рецепты, экспериментировать… А хочешь в мастерскую пойдешь, и я к тебе на пушечный выстрел не подойду. Буду знать, что ты рядом…

— Ром, в итоге ничем хорошим это не закончится. Не пойду. Не уговаривай.

Горевший только что на меня глаз мгновенно потухает. Лицо Дракона приобретает максимально жесткое очертание.

— В семью я окончательно не вернулся. — роняет он. — Мы с Зарой на разных волнах.

— Но ты и не вышел из нее окончательно. Ром. Услышь меня. — стараюсь говорить максимально серьезно, чтобы убедить и себя и его и в правдивости своих слов. Себя даже больше. — Ни любовницей, ни сотрудницей я к тебе не вернусь.

— Хочешь сказать, что такая единственная и неповторимая, — заламывает бровь в суровом сарказме. — А когда хныкала и стонала подо мною, не была такой категоричной! Как же быстро ты зазвездилась!

— Уходи, Ром! — оскорбления, да еще и в таком ключе я не потерплю.

— Не пойдешь? — Дракон не привык так просто отступать.

— Нет.

— Больше звать тебя не стану. — проходит мимо меня к двери. Останавливается, еще раз проницательно гладя мне в глаза. — Ты меня знаешь, Алиса. — видно, что ему так же больно, эта боль плещется на глубине его души, растекается по зрачкам. — Больше не приду к тебе.

Как же мне хочется послать в жопу свою женскую гордость, свои принципы! Кинуться за ним, умолять его вернуться обратно… И если бы не его сын, я бы так и сделала. Но ребенок меняет все. Не знаю, как мне удается сдерживать рыдания говоря:

— Не приходи.

Дракон едва заметно вздрагивает от моих слов, но быстро берет себя в руки. Сухо кивает на прощание, прикрывает за собой дверь. И тихий щелчок замка разрывает канонадой взрыва мое сердце.

Он ушел… я пячусь на стенку, и находя опору медленно съезжаю по ней на пол. Захлебываюсь рыданиями. Он ушел навсегда!

Чтобы не сойти с ума тут же звоню своим верным подругам. Они точно знают, что делать и не отдадут меня в руки черной депрессии.

Маша и Света мчат ко мне по первому зову. С пиццей, бутылочкой легкого розового вина и огромным желанием развеять моё горе. Сначала, конечно, хотели зазвать меня в клуб, но я припомнила им, чем это для меня закончилось в последний раз. Поэтому этим вечером мы обходимся пижамной вечеринкой в моей двушке.

Нарыдавшись и насмеявшись всласть, мы кое-как угомонились к утру. Поэтому утро у нас уже ближе к обеду.

— Нет, Алис! Так дело не пойдет! — заявляет Маша. — Мы сейчас уедем, а ты снова рыдать станешь.

— Еще как станет. — поддакивает ей Света. — Глаза вон постоянно на мокром месте.

— Алис, давай сейчас на шоппинг, купим тебе отпадное платье, потом сделаем классную причесочку, макияжик и сходим к вечеру потусить! Не оставим мы тебя в таком состоянии ни за что!

Идея девчонок мне не очень нравится, но сил спорить с ними, что-то доказывать, выяснять отношения, у меня нет.

Красное платье в пол с низким декольте заметно облегчает мой кошелек, но с другой стороны, ни одна девушка не смогла бы пройти мимо него со спокойной душой.

— Платье — отпад! — с придыханием подтверждают девчонки. — Алиска, оно словно на заказ для тебя сшито! В клубе обязательно подцепишь себе красавчика-миллионера!

Аха! Уже один раз подцепила. Не надо мне миллионеров. После Дракона мне вообще никто не нужен.

— Так, а туфли? В своих облезлых лодочках почапаешь? — усмехается Маша, уже таща мне туфельки на двенадцатисантиметровой шпильке.

— Да я не с миллионером с вечеринки уеду, а в травм-пункт, после того как с этих колдобин навернусь — возмущаюсь в ответ.

— Ага. Старая бабка что ли? Алис, прекращай! Ты на таких шпильках козочкой должна скакать!

Мой кошелек легчает еще на несколько пятитысячных купюр. Ладно, потом заработаю. Хоть раз в жизни у меня должны случиться ТАКОЕ платье и ТАКИЕ туфли!

— А теперь на кассу и домой, делать из тебя королеву! — постанавливают девчонки.

Дома мы по очереди принимаем душ, мне, как самой зареванной достаются патчи под опухшие от слез веки, которые, если верить заверениям на упаковке, за двадцать минут сделают мой взгляд «отдохнувшим и сияющим».

Естественно со всей этой кутерьмой я вновь забываю купить тест на беременность. Да и не до него сейчас. Все равно ничего плохого, что может помешать предполагаемому малышу или навредить ему, я делать не собираюсь.