Сладкая помощница для Альфа-кондитера - Рин Скай

— У кого ты ее выиграл? У этого петушка, кому я сейчас перья начистил? — насмешливо хмыкает он. — С чего ты взял, что девушка вообще принадлежит ему? Я давно сплю с ней, и делить ее не с кем не собираюсь!

М-да, неоднозначное заявление от моего Дракона, но сейчас точно не лучшее время для выяснения отношений.

— Дракон, так дела не делаются! Выигрыш в карты — это святое. Долг дороже чести и все такое. Поэтому поставь девушку и можешь быть свободным!

Сжимаюсь вся от этих слов бандита, и внутри все переворачивается. Неужели отдаст? Не сможет ничего сделать…

— Я отыграю ее! — решительно заявляет Роман.

— А я не собираюсь ее ставить! — довольно хрюкает Григорий. — Верни мне мой выигрыш! Жду не дождусь, как всажу ей по самые гланды!

Меня передергивает еще сильнее и вновь начинает тошнить.

Но тут из толпы выделяется еще один персонаж. Такой же колоритный как сам Григорий. Пузатый, низкорослый, бритоголовый.

— Князь?! — отступает на шаг Григорий.

— Господа. — тихо роняет названный Князем, но от этого его слова становятся не менее значимыми. — Мне доложили, что намечается некий спор.

— Хороший спор! — обидчиво протягивает Григорий, — Мой честный выигрыш собрались увезти из-под носа. Пускай отдаст девушку и никакого спора не будет.

Бесстрастно выслушав одну сторону, Князь переводит скучающее лицо на нас с Драконом.

— Девушка — моя. — безапелляционно поясняет Дракон, — Если играть на нее, то только мне, а не этому залетному петушку!

Князь замирает в раздумье, слегка дергая мясистыми губами.

— Как хозяин этого заведения, предлагаю решить спор следующим образом. Вы сыграете еще раз. Григорий ставит на кон девушку, ты же, Романов… а что ты готов поставить против нее?

— Лям баксов. — лениво отвечает Дракон, — Наличкой. Один звонок и бабки привезут сюда.

Удивленно смотрю на своего спасителя. Миллион долларов? Вот так просто?! За меня!!! Не шутит ли Рома? Но нет, Дракон серьезен как никогда.

— На х*й мне твой лям не сдался! — бурчит Григорий. — Фабрику ставь! На твое производство, так уж и быть, сыграем!

Ничего не дрогнуло в мощном теле моего спасителя. Он просто лениво пожал плечами, роняя:

— Как хочешь! Пошли!

***

Если Дракон сейчас проиграет, то лишиться дела всей своей жизни — проносится в моей голове. Он так легко согласился поставить на кон фабрику… целую мать её фабрику, чтобы освободить меня от сексуального рабства у этого Григория! Если это не любовь, то я даже не знаю, что думать тогда! Если он сейчас проиграет, то никогда не перестанет быть главным мужчиной в моей жизни! Спасителем! Ублюдка Вадима с Романом даже сравнивать страшно. Я-то думала, Дракон бросил меня, сама прогнала его вчера, а он дела своей жизни не пожалел ради меня!

Мы возвращаемся обратно, в игорный зал. Нас окружает толпа сгорающих от любопытства мужчин. Даже путаны затихают, широко раскрыв от предвкушения силиконовые губы.

Ежусь от чрезмерного внимания в мою сторону. Дракон даже тут приходит мне на помощь. Осторожно опускает на диванчик, максимально придвинув, соприкоснув со своим телом. Снимает пиджак и укутывает меня в него, закрывая ложбинку декольте от посторонних похотливых глаз.

— Лед девушке принесите, — командует он застывшим официантам.

И когда мне действительно приносят обернутый в полотенце кусок льда, я от волнения не понимаю, что с ним делать.

— К ране приложи. — почти нежно советует Дракон.

Мои руки ходят ходуном, и тогда он сам, манипулируя ими зажимает припухлость льдом, фиксируя мою ладонь в таком положении.

— Держи вот так. Справишься?

Я киваю, и вдруг Дракон улыбается мне. Так ободряюще, а потом подмигивает, и становится не так страшно, будто он целиком и полностью уверен в себе, в своей победе. Хотя по-другому Дракон и не может. Стопроцентный победитель. Завоеватель! Во всем!

— Раздавай! — командует он дилеру.

Мне страшно, так страшно, что я не могу на это смотреть. Хотя смотри-не смотри я все равно ни черта не понимаю в этой игре.

Дилер раздает карты. По лицу Дракона невозможно считать эмоции. Я что-то слышала про покер-фейс, и сейчас, если это не он, то я просто не представляю его себе по-другому. Григорий же заметно хмурится. Хм… во время игры с Вадимом он вел себя гораздо увереннее. Теперь же, сидя напротив Дракона вся его уверенность сдулась до размера теннисного мячика и это чувствовалось очень даже заметно.

— Готов открыть карты — бесстрастно сообщает Дракон.

По залу проносится затаенный «Ах!» У меня же в голове кровь бьет набатом в виски. А если проиграет? Что тогда? ЧТО ТОГДА?!?!?!

***

В машине, все еще не давая мне прийти в себя за два квартала от того страшного ангара, Дракон властно смыкает свои длинные пальцы на моей шее и притягивает меня к себе. Он как в приступе безумия неистово лижет мне губы, терзает их, глубоко вторгается в рот своим языком. До боли, когда касается разбитого Вадимом уголка. Я морщусь и тихо стону прямо в его губы, тогда Роман начинает действовать более бережно. Расслабив мышцы языка он, едва касаясь припухлости вылизывает рану, словно лечит ее живительной влагой.

С глаз моих текут слезы, непроизвольно, хаотично, вскоре всё лицо Дракона становится соленым от них.

— Больно, Алис? Где-то болит? — Дракон прекращает нализывать меня, точно я огромный леденец и внимательно осматривает на предмет повреждений.

— Нет… не больно… — говорю, срываясь на рыдания. — Ты же мог проиграть… Черт! А если бы ты проиграл?!

— Тшшш… — прерывает меня Дракон, — не мог, Сладенькая моя! Не мог я тебя проиграть! Забудь об этом и не думай.

— Но если бы все-таки проиграл… и меня и фабрику! Ты хоть представлял, чем рискуешь, соглашаясь на партию?!

— Глупыш ты мой! — Дракон наконец отрывается от моего рта и устраивает голову у себя на груди, перебирая длинными пальцами мои слегка растрепавшиеся локоны, — Как я мог оставить тебя ублажать этого ублюдка?! Когда ты только моя! Слышишь! Ты принадлежишь только мне! Я своим не делюсь! Ты МОЯ? — этот вопрос застает меня врасплох. Сейчас Дракон вкладывает в него совершенно иной смысл. Стать его женщиной, целиком и полностью, не смотреть ни на кого другого, хотя… к черту всех остальных когда ТАКОЙ мужчина спрашивает у меня, ЕГО ли я. Конечно, ЕГО! Он не сказал, что любит меня, но доказал эту любовь действием. А это намного ценнее всех на свете слов о любви.

— Твоя… — тихо отвечаю ему, чувствуя как под мускулами груди трепыхается, гулко бьется его горячее сердце.

Пальцы, запутавшиеся в моих волосах моментально деревенеют, натянув их. Он оттягивает мою голову и заглядывает в глаза.