Враг моего мужа - Лина Манило

— Обошлись малой кровью, — констатирует вернувшийся будто бы с поля боя Сашка. — Разве что девицы сильно напугались, но это пройдёт.

Смотрю на жмущихся чуть поодаль танцовщиц, похожих сейчас на ощипанных попугаев, а те старательно отвечают на все вопросы, которые сыпятся на них от наших доблестных правоохранителей. Нет, никого не видели. Да, пожар начался внезапно. Нет, ничего подозрительного этим вечером они не замечали.

— Повезло, что будний день и людей в клубе было мало, — всё тот же начальник охраны криво улыбается, а глаза стеклянные.

Он в шоке. Слишком за многое он сегодня нёс ответственность.

— Паш, у тебя рукав в подпалинах, — замечаю, а он взмахивает обожжённой рукой. — Скажи мне потом, что в качестве награды хочешь. И ребят всех напряги. Героизм нужно поощрять.

— Спасибо Артур Аркадьевич!

Отворачиваюсь. На меня наваливается такая усталость, что приходится отойти в сторону, прижать руку к холодной стене и долго-долго мучить лёгкие глубоким дыханием. Моя жизнь в последнее время похожа на грёбаный атракцион, где каждую секунду меняются декорации, а кровожадные клоуны размахивают топорами, пугая детишек.

А потом бью кулаком в стену. Просто бью. Размашисто, но где-то внутри срабатывает стоп-кран — только сломанной руки мне ещё и не хватало.

Хоровод событий, неприятных лиц, чужих запахов вокруг меня вызывают тошноту. Но больше всего меня кроет от запаха гари, наизнанку выворачивает.

Пироман сраный.

Когда уже кажется, что не выдержу и придушу кого-то, в стройный ряд бесконечных телефонных звонков вклинивается сообщение.

С незнакомого номера, без любых опознавательных знаков, но я нутром чувствую, от кого оно.

Просто фотография. Она сделана не только что, ибо на изображении день.

Лесной домик. Мать его, это мой лесной домик — место, казавшееся полностью безопасным. Только хер мне, а не безопасность. Иллюзия, пшик, мыльный пузырь.

Меня выносит с того, что вижу на экране. Словно мордой вниз падаю на щербатый асфальт, а за грудиной снова печёт. Потому что на экране, в центре фотографии, Злата. Она стоит у высокой ели, смотрит куда-то наверх, а неизвестный фотограф берёт её хрупкую фигуру в фокус. Он близок к ней в тот момент, и она ему доверяет. Иначе бы поняла, что кто-то настолько к ней подобрался. Кто-то незнакомый.

В голове что-то громко взрывается, и ноги сами несут меня прочь. Злата там, она в этом долбаном домике, а я обещал вернуться. Я обещал защитить её. Романов подобрался к ней близко, он слишком много знает о ней. И если… он уничтожит её, просто сотрёт в порошок.

Из-за меня.

Это фото — предупреждение. Лишнее напоминание, что Романов рядом. Ангары, мой мотоцикл, погибшие ребята, клуб — это всё звенья одной цепи. Но это не цепь, нет. Это верёвка, которая вьётся вокруг моей шеи.

Сейчас Романов разыгрывает свою партию, как по нотам. Раз за разом укладывает меня на лопатки, потому что слишком высоко забрался, а корона намертво врезалась в его голову, расплющивает мозг. Коля мстит мне. За тендер, сорванные сделки, отогнанный в мою сторону товар. За прошлое. За то, что я — это я и вообще посмел родиться.

Встряхиваю головой, прячу мобильный в карман, а в ушах рёв турбин. Он не посмеет что-то сделать Злате. Не посмеет. Не дам.

Я уже у машины. Сашка следует за мной, но я посылаю его на хер.

— Эй, Крым, что стряслось?! — несётся мне в спину удивлённое, но я ныряю в тёплый салон.

Визг шин, и удивлённый Сашка остаётся за спиной. Ничего, переживёт.

Просто оказалось, что сейчас я не могу доверять даже ему.

Злата

Я несколько раз за эти казалось бы бесконечные часы брала в руки телефон. Я просто хотела знать, что у Артура всё хорошо. Просто знать. Но так ни разу и не решилась набрать его номер.

С чего бы я вдруг стала такой трусихой? Отчего боюсь услышать правду?

На меня так много горя свалилось в последнее время, что большее просто не выдержу. Погибну.

Время шло. Становилось страшнее. Тревожнее. Я не знала, чем себя занять, что сделать, чтобы странная тоска на сердце наконец-то рассосалась. Оставила меня в покое.

Даже пыталась спать, но рассвет забрезжил за окнами, а глаз я так и не сомкнула. Тяжело вздохнула, встала с кровати и просто меряла шагами комнату, от угла к углу, от одной стены к другой.

Отчаянно нечем было заняться, нечем отвлечься, и я рассматривала в окно одного из охранников, оставленных Артуром меня караулить. Высокий, лысый, точно коленка новорожденного, суровый. Хмурый. Он почти не моргал, смотрел в одну точку. Лишь едва заметно вздрагивающие плечи под тяжёлой курткой выдавали в нём живого человека, а не каменное изваяние. Странный какой-то, но за ним интересно было наблюдать.

Честное слово, я согласна была даже на общество Саши. Скучное, немногословное, подозрительное и подозревающее общество. Лишь бы просто узнать, что всё хорошо. Саша ведь должен знать, правильно? Он же ведь в курсе? Они же друзья? Соратники.

Иду заваривать чай, так и не решившись звонить Саше. Не знаю почему, но я не хочу лишний раз с ним сталкиваться. Вот сейчас подумала и поняла, что не хочу. Не нравится он мне, категорически. Что-то есть в нём такое… неправильное.

Не хочу лишних людей, не хочу никому верить. Только Артуру могу… сама не знаю почему, но ему получается верить, хотя он мне ничего и не обещал.

Остальные — лишь жужжащий фон, декорации, массовка. Потому мой внутренний радар настроен только на одного Крымского, больше никого знать не хочу. Тем более верить.

В крошечной кухоньке тесно, но в ней есть всё необходимое. Я уже привыкла к этим “хоромам”, хоть каждое утро спросонок пугаюсь.

Достаю упаковку чая с бергамотом, вдыхаю его аромат полной грудью, жмурюсь от удовольствия. Когда-то мне казалось, что жить больше не смогу. Существовать? Пожалуйста. Но вот жить? Нет. Как-то всё рухнуло, стало нестерпимо больно, а потом пусто. Внутри всё походило на выжженную пустыню. Впереди ни целей, ни желаний, кроме одного — отомстить. И после этого хоть умирай.

Но сейчас, стоя у небольшого стола, я дышу ароматом бергамота, прислушиваюсь к себе, а внутри шевелится что-то хорошее, радостное. Гармоничное. Неужели Артур этому виной? Неужели он действительно подарил мне ощущение покоя, гармонии? Неужели?

Лишь бы с ним всё было хорошо.

Господи, я не хочу уже никакой мести. Ничего не хочу. Пусть Коля сдохнет в свой срок. Предначертанный ему судьбой, кармой. Я уеду подальше, начну жизнь заново. Лишь бы с Артуром ничего не случилось.

Почему-то именно это кажется сейчас самым важным. Не хочу, чтобы он пострадал. Ведь тогда получится, что по моей вине всё это случилось. По моей. Господи…