Враг моего мужа - Лина Манило

— Блядский Коля, — несётся хриплое, а после грохот.

Пугаюсь. Вздрагиваю всем телом, но ноги сами меня несут к кухне, где снова что-то громыхает.

— Зачем? Не надо было! — смотрю на разбитый телефон, который Артур топчет с настоящим остервенением, а несчастный аппарат уже рассыпался на мелкие части. Если бы предметы умели стонать, мобильный определённо оглушил меня своим страданием.

Мне жалко денег, которые Артур на него потратил. А ещё мне страшно. Потому что во взгляде Крымского такой яростный огонь сейчас, что с ног сносит. Отшатываюсь назад, не в силах с этим пламенем бороться. Сглатываю комок, хватаю себя за шею, задыхаюсь.

— Артур… не надо. Поехали?

Моя попытка достучаться до него сейчас такая же жалкая, как вся моя жизнь. Бездарно прожитая, потраченная на человека, который однажды превратился в чудовище. Палача. Подонка. Жизнь, потраченная на ерунду, словно фарс.

Но ведь всё ещё можно изменить, можно! Начать сызнова, вложить все силы, которых осталось так мало для борьбы, в постройку нового будущего. Постараться забыть. Ведь уже почти прошли кошмары, время лечит, вылечит и меня. Просто нужно пережить эту бурю, бушующую в стылых глазах.

Поразительное зрелище — глаза Крымского. Там, внутри, под толстой коркой льда пылают целые континенты, а города стираются в пыль, щедро усыпая растрескавшуюся землю жирным пеплом.

Мужчина рядом со мной злой, бешеный, и на миг вижу не Артура Крымского — человека, которому вдруг смогла довериться. Человека, разрушившего план холодной и расчётливой мести одним прикосновением тёплых пальцев и жёстких губ. Сумевший вернуть меня к жизни.

Сейчас это дикий зверь, и мне на мгновение кажется, что слышу лязг цепи, с которой он вот-вот сорвётся.

— Почему ты мне не сказала? — вырывается из его бурно вздымающейся груди рычание. За один размашистый будто бы пьяный шаг Артур оказывается рядом. Ловит пальцами мой подбородок, сжимает его так крепко, что вполне возможно останутся метки, и заглядывает в глаза.

Просто смотрит, и меня уносит багряными волнами его ярости. Она просачивается в меня отравленным туманом, и на самом дне души копошится страх.

— Артур, я… успокойся.

— Я убью его. Понимаешь? Убью. Я возьму этот грех на свою душу, но такой твари нельзя жить.

Мне кажется, он говорит не о Коле. Вернее не только о нём. Но Артур не даёт мне озвучить копошащиеся в голове вопросы. Его губы находят мои с ювелирной точностью, и злой поцелуй выбивает всё из моей головы. Все страхи за себя и сомнения. Ведь мне на минуточку показалось, что он может… ударить меня. Что зверь, сорвавшийся с цепи, набросится, разорвёт слабое тело в клочья, оставит после себя лишь переломанные обглоданные до полированной белизны кости.

Но показалось.

Артур не целует, он борется. С собой, со мной и за нас. И я обвиваю его шею руками, прижимаюсь крепче. Отчаянно хочется большего, хоть на это и совершенно нет времени. Ни минуточки.

Мы мчим в машине на запредельной скорости. Артур держит руль до почти различимого хруста костей, дробящихся изливающейся из него тёмной злостью. Стоит приглядеться внимательнее, и можно заметить клубящуюся вокруг Крымского ярость. Желваки ходят под кожей, а пятна от не до конца сошедших гематом кажутся ещё ярче. Настолько Артур бледный в этот момент. Напряжённый. Свитый в тугой комок, замотанный морскими узлами. Тронешь пальцем или словом — рванёт, и тогда не выживет никто.

Мы не говорим ничего, молчим, и все слова сейчас кажутся лишними. В моей голове вспышками мысли, образы. Я пытаюсь сложить два и два, найти ответы на все вопросы, но у меня не получается собрать мозаику. Слишком много деталей отсутствует, и мне никак не удаётся их найти.

Проклятие.

Наверное, я просто не хочу верить в то, что вырисовывается в итоге. Потому раз за разом я смахиваю с воображаемого стола практически сложенный пазл, чтобы попытаться сложить его как-то иначе. Получить другую картинку, не такую мрачную и уродливую. Но раз за разом, как я не стараюсь найти доводы в оправдание, всё упирается в Сашу.

Это он. Никто не знал мой номер телефона. Ни одна живая душа, кроме него и Артура. Но разорванный и искалеченный медвежонок — подарок от психопата бывшего, напрочь слетевшего с катушек из-за моего предательства — пришёл точно по адресу.

Адресу, который знали только трое.

Я. Крымский. Саша. Всё.

Но неужели он действительно на это способен? Неужели он тоже из тех — жрущих объедки с Романовского стола? Ловящих в воздухе кусочки гнилой пищи? Лижущих ему носки ботинок? Страшно в это верить.

Зачем, мамочки, зачем? Деньги? Перспективы? Что-то личное? Господи, я не знаю! В висках стучит, и приходится сжать их пальцами, надавить. Лишь бы унять эту ломоту и боль.

На базе непривычная тишина, но парковка забита машинами и монструозными мотоциклами. Яркое солнце уже практически полностью взошло, и его лучи обжигают кожу на лице. Но мне холодно. Очень холодно. Дрожь бьёт изнутри, сотрясает, и ноги отказываются слушаться. Я не знаю, что мне делать, куда идти.

Крымский с грохотом захлопывает за собой дверцу и оказывается рядом со мной. Напротив. Близко, но бесконечно далеко.

— Артур, кто-то ещё знал мой номер телефона? — озвучиваю единственное, что крутится в моей голове уже несколько часов.

Пытаюсь найти в серых глазах ответ, но он и без этого очевиден. Слишком очевиден.

Он отрицательно качает головой, а в глазах боль плещется. Всего одно мгновение Артур позволяет видеть её в своём взгляде. Позволяет присутствовать в момент своей слабости и крушения всех бастионов. Секунда, всего секунда, и Крымский моргает, отгораживаясь от меня. Выставляя заслоны, очерчивая себя красной линией. Захлопывается, как раковина. Только внутри не жемчужина, нет. Боль.

— Пойдём.

Артур хватает меня за руку, направляется вперёд. Ему хорошо известна тут каждая мелочь, а я смотрю на его напряжённую спину, посылаю Крымскому мысленные импульсы.

Услышь меня. Успокойся. Не делай глупостей. Но с таким же успехом я могла бы попытаться остановить бульдозер голыми руками.

Мы останавливаемся на том самом месте, за которым я когда-то наблюдала в окно. Тогда Артур о чём-то напряжённо беседовал со своими парнями, а потом увидел меня. Господи, кажется, что всё это было тысячу лет назад.

Артур складывает пальцы щепотью, касается губ, на мгновение становясь расслабленным и спокойным.

Раздаётся свист, и я жмурюсь от того, насколько он громкий. Оглушающий. Артур, как герой старой сказки, и его личные сорок разбойников стекаются со всех сторон, словно бы только этого и ждали.

— Через час собрание, — объявляет Артур, а я смотрю себе под ноги. — Всем быть. Без исключения.

— В большом зале? — грубый голос откуда-то слева, а я продолжаю смотреть себе под ноги.