Неподражаемый доктор Дарвин - Чарльз Шеффилд

— Не стану отрицать. Но вы приехали, чтобы помочь мне, и я должна выполнить свою часть. Спрашивайте.

— Ричард Данвелл убил человека, Уолтера Фоулера. Это идет вразрез всему тому, что вы о нем рассказали.

— Некоторые вещи доводили его до бешенства, почти до безумия. Судя по всему, тот человек избивал хромую собаку. Ее потом нашли издыхающей, а ее хозяина, Уолтера Фоулера, мертвым.

— Но ведь если бы Данвелл объяснил последовательность событий…

— Он пытался все скрыть. Тело Фоулера оттащили прочь и спрятали в кустах утесника. Рядом был зарыт окровавленный нож Ричарда с его монограммой. — Милли сглотнула. — Кроме того, слуга нашел в комнате Ричарда одежду в пятнах крови. Эразм, нельзя ли…

— Понимаю. Вы и так оказали бесценную помощь. Мы больше не будем говорить об этом. — Дарвин опустился на кровать, его круглое лицо стало задумчивым, глаза глядели куда-то вдаль. — Вы дали мне вдоволь пищи для размышлений. Если не возражаете, теперь я попробую повертеть факты в голове так и этак. И будем ждать, что принесет нам завтра. Но прежде чем вы удалитесь, мне бы очень хотелось получить еще кое-что: общий план Данвелл-Холла.

— Изнутри?

— И изнутри тоже, если можно. Но, что куда важнее, мне надо знать, где расположены псарни.

Утро выдалось свежим, дул порывистый и сырой западный ветер. Едва рассвело, Дарвин уже стоял у окна, полностью одетый. За спиной у него, кашляя и отплевываясь, сидел на кровати полковник Поул.

— Прах побери, Эразм, будить человека посреди ночи, когда у него в жилах не кровь, а водица, а кишки и вовсе…

— Горячий чай на комоде. Я позволил вам спать до последней минуты.

— Ну да. И разбудили, когда я смотрел лучший сон за год: я в мундире, Мидлтаун в огне…

— Джейкоб, мне нужна ваша помощь. И срочно. Пони уже запряжен, двуколка ждет. Через пять минут надо пускаться в путь.

Поул мгновенно выскочил из постели. Ночная рубашка хлопала вокруг тощих ляжек.

— Дьявол, где моя одежда? Охотитесь на призрак? Хотите, чтобы я ехал с вами?

— Не в первую поездку. Она продлится недолго, примерно с полчаса. Но когда я вернусь, буду крайне признателен, если вы составите мне компанию.

— Я буду готов. Ваш завтрак тоже.

Однако к тому моменту, как перед гостиницей «Якорь» снова зацокали копыта пони, прошел почти час. Джейкоб Поул, стоявший у двери в наглухо застегнутом пальто и с обмотанной шарфом головой, недоуменно уставился на докторового спутника.

— Иисусе! Это же как там его?..

— Гарвей.

— Вы украли у Данвелла собаку!

— Одолжил. Залезайте, Джейкоб.

— Погодите минуточку. Корзинка с едой. Стоит внутри, чтоб не стыло. — Поул заторопился в гостиницу и, появившись вновь через несколько секунд, уселся в двуколку рядом с бассетом, который обнюхал увесистую плетеную корзину и завилял хвостом. — Убери нос! Эразм, у вас появился соперник.

— Ему тоже причитается законная доля. Если я прав, песику предстоит задача не меньшая, чем нам.

— Что ж, он-то, может, и знает, что вы затеваете, а я — так нет. Полноте, старина. Будь я проклят, если соглашусь блуждать в потемках, когда даже псу все известно.

— Если бы вы хоть минуту помолчали, Джейкоб, вам все стало бы ясно. — Джейкоб тряхнул поводьями, и двуколка двинулась с места. — Слушайте же…

Поездка от Данвелл-Коув до Сент-Остелла заняла меньше сорока пяти минут. По истечении этого времени корзинка с провизией почти опустела, бассет грыз сочную косточку от окорока, а Джейкоб Поул с сомнением покачивал головой.

— Не знаю, не знаю. Вы сложили два и два и получили двадцать.

— Нет. Я вычел два из двух и получил ноль. Иных возможных объяснений тому, что мы знаем и слышали, просто не существует.

— А если вы ошибаетесь?

— Придется снова пошевелить мозгами. По крайней мере от этого эксперимента никакого вреда не будет.

Они приближались к каретному двору. Там было еще тише, чем даже вчера днем.

— Никого.

— Терпение, Джейкоб. Джек Трелани очень скоро будет здесь, если только собирается сдержать слово и поспеть в Данвелл-Коув к восьми. Оставайтесь сидеть, а когда он появится, подзовите его.

Дарвин ухватил пса за кожаный ошейник и слез, встав за коляской, чтобы их не было видно с дороги. В тишине слышалось лишь пыхтение бассета.

— Идет, — проворчал Поул минут через пять. А затем повысил голос: — Мистер Трелани! Вы сегодня едете в Данвелл-Коув?

— Да, сэр. Хотите поехать?

Дарвин не двигался, пока тяжелые башмаки не застучали по мостовой совсем рядом с коляской. Тогда он выпустил пса и шагнул из-за двуколки.

Бассет не терял времени. Стрелой метнувшись к Трелани, пес принялся восторженно прыгать вокруг, норовя ткнуться мордой в лицо и бешено виляя хвостом. После первой тщетной попытки отпихнуть пса незадачливый кучер сдался и терпеливо сносил эти неуклюжие ласки.

— Видите, мистер Трелани, — негромко произнес Дарвин, — человек может покрасить лицо в более темный цвет. Может скрыть глаза под черной повязкой и накладными бровями. Может сделать губы толще и краснее при помощи кошенили или еще какого-то красителя. Может даже изменить голос и осанку. Однако изменить свой запах так же трудно, как заставить собаку отзываться на новую кличку.

Трелани словно врос в землю. Взгляд его единственного здорового глаза несколько долгих секунд был обращен на Дарвина, а потом переметнулся на дорогу.

— Бегите, если хотите. — Доктор показал на Поула. — Ни я, ни мой спутник не в состоянии поймать вас. Но неужели вы хотите всю жизнь так и провести в бегах?

— Я не могу бежать. Не могу, пока Кэтлин Мередит собирается выйти замуж за Брэндона Данвелла. — Смуглое лицо исказилось от муки. — Тут дело не в ревности, сэр, и не в зависти. А в том, что… нет, не могу.

— Из лояльности к Брэндону? Вам и не обязательно ничего говорить, я сообщу вам свое независимое мнение statim.[27]Я понял, что с ним, едва он вошел в «Якорь».

— Вы все знаете!

— Манера опускать ноги с топотом, как будто он их не чувствует. Потеря равновесия в темноте, заставляющая затворяться в своих покоях и выходить на улицу только при свете дня. Необходимость вцепляться во что попало, чтобы стоять ровно. Очевидные симптомы tabes dorsalis.[28]Ваш брат дорого заплатил за беспутства юных лет. Он страдает от сифилиса, причем в запущенной стадии locomotor ataxia.[29]