Птица-слава - Сергей Петрович Алексеев

будет пожива. Голые стены встречают французов, сиротливо стоят дома. Уходят от неприятеля жители. Увозят хлеб, поджигают сено, скот угоняют в леса.

Начинается ропот среди французов:

— Где же русское масло?!

— Где русское сало?!

Первыми взбунтовались испанцы.

Дело было в лесу. Три дня шумели холодные ливни, хлыстом бичевали солдат. Продрогли, промокли, простыли солдаты. Съели запас сухарей.

Окружают их мрачные ели. Тучи свинцовые давят. Сырость со всех сторон.

Стали шептаться о чем-то испанцы. Вспоминают родимый дом: солнце Севильи, небо Гренады, Гвадалквивира журчащий плеск.

— Куда мы идем?!

— Зачем мы идем?!

Нет тут земли испанской!

В испанском отряде сто тридцать три человека. Сговорились солдаты. Решили вернуться домой. Взяли ружья, походные ранцы, по-солдатски построились в ряд.

— Стойте, куда?! — кричат французские лейтенанты.

Козырнули солдаты:

— Домой!

Зашагали испанцы.

— Стойте! Именем императора: стойте! — кричат лейтенанты.

Повернулись испанцы, дали прощальный залп.

Целый день пробирались на запад солдаты. Идут, Испанию вспоминают: солнце Севильи, небо Гренады, Гвадалквивира ласкающий плеск.

Шагают испанцы. Не знают солдаты того, что грозный приказ уже отдан по армии.

Заслонили солдатам войска дорогу, перекрыли на запад пути.

Схватили испанцев, разоружили. Построили, бедных, в ряд:

— Каждый второй выходит из строя.

Вышел каждый второй. Подняли французы ружья.

— Именем императора: пли!

Грянули залпы.

Обагрила русскую землю испанская кровь.

Хлеб-соль

Решили французские офицеры сделать Наполеону приятное.

Знали они, что у русских такой обычай: встречать дорогих гостей хлебом и солью. Вот был бы сюрприз императору!

Приступили французы к делу. Явились в село Прокоповичи, собрали крестьян, объяснили, в чем дело.

Жмутся крестьяне:

— Да село у нас бедное.

— Село невеликое.

— Барин к тому же сбежал.

— Но-но! — прикрикнули офицеры. — Обойдемся без барина.

Пошушукались крестьяне между собой:

— Ладно. Будет исполнено.

Прибыли офицеры на следующий день проверить, все ли в порядке. Смотрят — ни хлеба, ни соли нет.

Набросились французы на мужиков.

Разводят крестьяне руками:

— Да муки у нас для хорошего хлеба нет.

Ругнулись офицеры. Приказали из армейских запасов привезти муки в Прокоповичи.

Явились на следующий день. Смотрят — снова ни хлеба, ни соли.

Разводят крестьяне руками:

— Соли, ваши благородия, не оказалось.

Ругнулись опять французы. Приказали доставить с воинских складов соль.

Прибывают на третий день:

— Ну как, все ли готово?

Разводят крестьяне руками:

— С дровами, ваши благородия, худо. Нечем огня разложить.

Начинают французы терять терпение.

— Как — нет?! Лес же у вас под боком!

— Так ведь то барский, ваши благородия, лес.

— Барин же ваш сбежал.

— А вдруг как воротится? Барин у нас того, строгий.

Что офицерам делать? Позвали солдат, отправили в лес, приказали рубить дрова.

Явились французы снова:

— Ну, каков получился хлеб?

Разводят крестьяне руками.

— Да что вы! — вскипели французы. — Плетей захотели? Жизни не жалко? За ослушание — смерть!

— Воля ваша, — отвечают крестьяне. — Только ведь бабы наши все, как единая, хворые, некому хлеб испечь.

Замаялись офицеры. Уж и не рады, что придумали хлеб и соль. Пришлось им срочно вызывать армейского пекаря.

Наконец-то все в полнейшем порядке.

— Ну, — говорят они мужикам, — чтобы завтра быть чисто умытыми, чисто одетыми, девчатам ленты в косы вплести.

— Будет исполнено.

Прибывают французы на пятый день. Встречает их каравай испеченного хлеба. Запах душистый. Корка искристая. Рядом солонка стоит.

Довольны офицеры. Побежали они по селу собирать крестьян. Только что же такое?! Пустое село. Осмотрели избы, сараи, овины — ни единого жителя. Ушли крестьяне целыми семьями в лес.

Разразились французы страшенной бранью. Уж и так и этак поносят крестьян. Однако что же тут делать: не нести же самим хлеб и соль императору?

Сели они на коней. Едут лесной дорогой. Вдруг метнулись в испуге лошади. Грянули выстрелы. Полоснула из леса дробь: крестьянская хлеб-соль.

Бургундское

Против Наполеона сражалось тридцать казачьих полков. Приметны лихие казаки. Синие куртки, штаны с огневыми лампасами, черная шапка с белым султаном. Пика, ружье, конь боевой. Характер бедовый. Казацкая челка бугром торчит.

Боялись донских казаков французы. Увидят казацкие пики, услышат казацкие гики — сторонятся. Боялись французы. А вот лейтенант граф де ла Бийянкур не боялся.

— Хотите, я вам казака пригоню живого? — заявил он товарищам.

Усмехнулись французы.

Знают кавалерийские офицеры, что лейтенант вояка неробкий. Однако такое, чтоб в плен, да живого…

— Не верите? — обижается лейтенант. — Вот честь вам моя дворянская. Вот слово вам графское. Хотите пари?

Заключили они пари. На ящик вина бургундского.

И вот лейтенанту представился случай. Смотрят французы: едет казак по полю. Едет себе, не торопится. Трубку табаком набивает.

Душа, добрый конь,

Эх и душа, до-обрый конь! —

плывет казачий напев над полем.

Пришпорил де ла Бийянкур коня, бросился казаку наперерез. Скачет, саблей до срока машет: руку свою проверяет.

Увидел казак француза, развернулся ему навстречу. Трубку за пояс, песню в карман, пику немедля к бою.

Подскакал лейтенант и прямо с ходу, привстав в стременах, саблей стук по казацкой пике. Разлетелась на части пика. Лишь древко в хозяйских руках осталось.

Не готов был казак к такому. Не о пике думал, голову оберегал. Удачен маневр лейтенантский: обезоружен казак.

— Сдавайся, сдавайся! — кричит де ла Бийянкур. И снова саблю свою заносит.

Понял казак, что справиться с лейтенантом не так-то просто. Отпрянул поспешно он в сторону. Смотрит: чем же с врагом сразиться? Ружье за плечом — сейчас не дотянешься, нагайка висит у пояса. Схватил нагайку казак.

Съехались снова они. Острая сабля в руках француза. Простая нагайка в казацких руках.

— Сдавайся! — кричит лейтенант.

— Сейчас, ваше благородие, — процедил сквозь зубы казак. Вскинул нагайку, в седле подался, по руке офицера — хвать.

Вскрикнул француз. Разжалась рука. Выпал острый клинок на землю.

Присвистнул казак, привстал в стременах и начал хлестать француза. Бьет, приговаривает:

— Вот так-то, твое благородие… Вот так-то. А ну-ка, бочком повернись. Вот так-то. А ну-ка еще… Эх, главное место жаль под седлом укрыто!..

Видят французские офицеры, что их товарищ попал в беду. Помчались на помощь. Не растерялся казак. Схватил де ла Бийянкура за ворот мундира, перекинул к себе на седло, пришпорил коня и помчался к ближайшему лесу.

Опоздали французы. Скрылся казак в лесу. А лес для русского — дом родной. Как огня боятся французы русского леса.

Остановились они, сожалеючи смотрят вслед:

— Э-эх, ни за что пропал лейтенант! Уехало наше бургундское.

Бесстыдство

Лейб-гвардии его величества казачий полк шел в арьергарде барклаевских войск. Каждый день у казаков с неприятелем то большие, то малые стычки. Привыкли гвардейцы к опасной жизни. Каждый лезет вперед, норовит проявить геройство.

Под городом Витебском