Ловушка для декана - Лючия фон Беренготт

– Вот ведь сучилища… – не веря в то, что слышит, бормотал Донской.

– Не волнуйтесь так… – согнувшись еще ниже, с алчным блеском в глазах, менеджер погладила его по руке. – Ей никто не поверил. Это ведь надо полным идиотом, чтобы поверить, что вам надо кого-то… ну, вы поняли…

Не знаю, как Донской, но я лично поняла две вещи. Во-первых, эта дама – сучилища ничуть не хуже Ирины. А во-вторых, как-то перебарщивает она с «утешениями». Да и нос свой сует уж совсем глубоко – туда, где его просто не должно быть.

Поэтому, совершенно незаметно подвинув руку к высокому стакану с соком, я сделала вид, что пытаюсь обхватить его пальцами и, одним нарочито неуклюжим движением, опрокинула сок прямо на наши с Матвеем тарелки.

– Ох, простите, ради бога… – запричитала, хватаясь за щеки, будто мне дико стыдно.

Донской резко отодвинулся от стола, я тоже, набежали официантки, принялись убирать, заменять, срывать скатерти… Слава богу, никто не бросился на него с предложением вытереть ему штаны – я бы такого точно не потерпела!

Оттиснутая в сторону, за мной внимательно наблюдала красавица-менеджер – все тем же цепким, внимательно-оценивающим взглядом.

Я решила не зацикливаться на ней – одной Ирины хватает для волнений с лихвой.

***

После завтрака мы поехали ко мне в общежитие – Донской хотел лично проверить, соответствует ли комната, в которую меня поселили, высокому статусу его «невесты». А уж потом ехать разбираться со своей ненормальной бывшей.

Под восторженно-завистливые взгляды он поднялся вместе со мной на второй этаж – причем настоял на том, чтобы мы шли за ручку, как настоящая, пусть и глуповато выглядящая, влюбленная пара.

Теперь, после сплетен, которые разводит по всему городу Ирина, выставлять напоказ нашу искреннюю «любовь» казалось более чем разумным.

Комнату Донской осмотрел только мельком. Поздоровался со своей родственницей – тоскливой заучкой с косичками, как у первоклашки… посетовал, что мебель совсем страшная, хоть и новая.

– Комнату, что ли вам двоим обставить? – задумчиво произнес, оглядываясь.

– Зачем? – удивилась я.

– Затем, что если кто-то собирает материал, пытаясь доказать, что «царь не настоящий», все это убожество послужит отличным приложением к делу.

– Какой царь? – не поняла я.

– Не важно… – буркнул в ответ. – Факт в том, что все будет выглядеть весьма и весьма странно – мало того, что ты не переселилась ко мне перед самой свадьбой, еще и живешь в таких условиях, когда у меня достаточно средств, чтобы квартиру тебе купить.

– Квартиру мне не надо, а вот… – начала было я, но вовремя закрыла рот, поняв, что чуть не продолжила «а вот переселить меня к тебе на время может сработать…»

На мое счастье, декан в этот самый момент отвлекся на родственницу.

– Александра, выйди на пару минут.

Заучка оторвала расфокусированный взгляд от книги, поморгала длинными, белесыми ресницами и, не говоря ни слова, потопала к выходу. Я провожала это приведение взглядом с крайним удивлением – вот уж никогда не догадалась бы, что она троюродная племянница нашей университетской «звезды».

Мое лицо повернули обратно за подбородок.

– Я понял, что ты хотела сказать, Максимова. И нет, тебе нельзя переселяться ко мне. И привязываться ко мне тоже нельзя. Поняла?

Не знаю, на что я рассчитывала, но меня будто обухом по голове огрели. Превозмогая ком в горле, я презрительно фыркнула.

– Ты слишком много о себе думаешь. Мы близко знакомы всего несколько дней… Что я, идиотка какая-ни…

Он не дал мне договорить, атаковав мой рот горячим, жестким поцелуем, с силой вжимая меня в стену… И мне вдруг показалось, что он злится, вымещает на мне свою злость, вливает ее в этот яростный, беспощадный поцелуй…

И что он ожидал от меня совсем другого ответа... да и от себя ожидал другой реакции на него.

Черт, а еще говорят, что женщин не понять!

– Мы… вместе, пока это нужно, поняла? – оторвавшись наконец, он смотрел на меня совершенно ненормальным, застывшим взглядом, тяжело дыша и облизывая губы.

Я молча кивнула. Конечно, поняла. Чего ж тут непонятного?

– А когда перестанет быть нужным… спокойно расстанемся… Поня…

– Да все я поняла! – перебила я его, вырываясь из капкана его рук. – Ты главное, не забудь об этом!

Я не знаю зачем ляпнула это. Но на мгновение мне вдруг показалось, что он пытается убедить не меня, а себя.

Глупость, конечно же, но в воздухе вдруг отчетливо запахло лицемерием.

– Заберу тебя сегодня вечером, как и договаривались, – спустя какое-то время раздался сзади его суховатый голос.

Что он делал все это время, пока я не смотрела на него? Просто стоял? Молча ругался и сжимал кулаки? Уж всяко не пытался проглотить обратно слезы, как это делала я.

– Хорошо, – сдавленным голосом ответила.

И вздрогнула, когда громко захлопнулась дверь за моей спиной.

***

А через полчаса, когда я уже приняла душ и переоделась, в дверь снова постучали.

– Войдите, – буркнула я, поднимая я голову от рюкзака, в который как раз упаковывала книжки для сдачу в библиотеку.

– Валерия Максимова? – поинтересовался молодой парень, заглядывая в комнату.

– Да.

– Вам посылка. Из… – он глянул на бирку, – магазина «Нежное создание».

И передал мне небольшой, легкий, почтовый пакет.

Развернув посылку, я смотрела на ее содержимое и не верила своим глазам.

После всего, что у нас было, после уже вполне ощутимой близости и понимания… после улетного и вполне добровольного секса, декан прислал мне… костюм французской горничной.

Той самой горничной, с которой начинается половина видосов на Порн-хабе – очень короткое черное платьице с очень низким декольте, беленький передничек, чепчик, напоминающий диадему, черные чулки сеточкой, пояс и крохотные стринги, которыми не скроешь ровным счетом ничего.

Я подняла трусики, покачала их на пальце. Вот тебе и ответ на все твои вопросы, Максимова – кто ты для него, и чем все это закончится. И главное, своевременно как подсуетился, гад! Аккурат к важному разговору! Чтоб иллюзий никаких не питала и его самого не сбивала с толку.

Шлюшка я для него, хоть и девственницей оказалась. Хуже Ирины – ей небось он таких мерзостей не высылал. Ее он хоть как-то, но уважал. Так уважал, что даже осмелилась о замужестве заикнуться, и только тогда бросил.

– Вот ссука! – охваченная внезапной яростью, я зашвырнула стринги в угол комнаты.