Демонстрация силы - Михаил Нестеров

— Да, — ответил Блинков. — Такие устройства крепятся на замках морских контейнеров. При попытке открыть замок оно немедленно передает сигнал на спутник: точные координаты и свой идентификационный номер. Как на сотовой трубке.

— Совершенно верно. Представь, что ты на корабле, груженном взрывчаткой, на подходе к порту. Ты можешь предотвратить теракт одним лишь способом: сорвать замок. И тогда по спутниковой навигации полетят в то место крылатые ракеты. Это в качестве примера вашей работы.

— У меня вопрос.

— Конечно, задавай.

— У тебя уже были такие группы?

— Никогда не имел желания курировать такие — так скажем.

— Значит, ты сам по себе?

— Афиши на мне никогда не было. Мне иногда было приятно представлять, что думает обо мне начальство: «А что там делает этот чертов Абрамов? Где он сейчас?» А потом вроде откровения: «А... так вот он чем занимался. А почему не спросил, не посоветовался?..» Нона это уже есть два ответа, о которых я тебе сказал.

— Да, я помню.

— Теперь к деловой части нашего разговора. Про порядок прохождения военной службы по контракту говорить не стану. Но определиться обязаны сегодня же и закрепить наш союз нормативными актами. Скажу лишь про эффективность группы, которую мы комплектуем. Про то, что ваша смерть не будет упоминаться ни в какой государственной статистике.

И все же от официальной части Абрамов не отошел. Он открыл «дипломат» и вынул пухлый конверт. Из него извлек несколько скрепленных вместе листов бумаги. Взял в руки первый.

— Итак, вы поступаете на военную службу по контракту и заключаете в письменной форме следующий вид контракта: контракт о прохождении военной службы в кадрах конкретной воинской части сроком на пять лет. То есть контракт вида "Б", — пояснил капитан. — Ни Министерства обороны, ни Вооруженных сил в нем вы не найдете.

— Здорово смахивает на липу, — заметил «котик».

Абрамов без труда скрыл усмешку, пояснив:

— Настоящие документы всегда имеют свойства липы. И вообще, если тебе все понятно, значит, тебя дурят. — Он перевернул пару страниц. — Решение аттестационной комиссии готово и утверждено офицером конкретного подразделения. Копии документов об образовании собраны, справки органов местного самоуправления, содержащие сведения о месте жительства и составе семьи, имеются. Что тут еще?.. Автобиографии напечатаны. Осталось подписать их и личное заявление о желании поступить на военную службу по контракту. Тоже липа? — спросил Абрамов, на сей раз не скрывая усмешки.

Он передал бумаги Блинкову.

— Вот твое заявление, Женя, и виза командира: «Рекомендовать на должность командира отделения морской пехоты по военно-учетной специальности — стрелковые и разведывательные». Остальные бойцы рекомендованы на должности разведчиков. Ставь подписи на каждой странице.

— Но я еще могу отказаться?

— А хочется ли тебе этого? — прищурился Абрамов.

— Не знаю. Уже не знаю. После этой беседы...

И Блинков вспомнил другую, состоявшуюся перед самым отъездом в Египет, свои слова, обращенные к товарищам... Сейчас остро почувствовал, что тяжесть не уходит, но наливается тело и сознание чем-то другим, знакомым, забытым на время. Снова услышал колыбельную моря, начинающуюся у берега и заканчивающуюся в бездонной пучине...

Персидский залив, конец марта 2003 года

Планы российского военного руководства нарушило «неожиданное начало» американо-британской коалиции, которая спутала и свои собственные планы в том числе.

Война против Ирака вопреки многочисленным прогнозам началась 20 марта в 5 часов 35 минут с давно ожидаемого, но отнюдь не мощного точечного ракетно-бомбового удара. Все карты спутал директор ЦРУ Джордж Тенет, сообщивший президенту Бушу «немыслимую, просто фантастическую новость: войну в Заливе можно сделать гарантированно победоносной уже первыми выстрелами». Тенет заверил, что у него есть сведения о том, где находится в этот момент Саддам Хусейн и верхушка иракского руководства — обычно абсолютно неуловимые люди, они держали военный совет в уединенном частном доме на юге Багдада и, по имевшимся данным, должны были пробыть там ближайшие несколько часов. Ровно столько могла ждать неожиданная удача, сказал директор ЦРУ. Кто-то из окружения Буша назвал это «целью, которую нельзя упустить». Нет никакой гарантии, добавил Тенет, что местоположение Саддама будет обнаружено еще хоть раз. И в первые же часы после доклада директора ЦРУ Буш и его высшие советники по национальной безопасности разрушили план военных действий, который центральное командование тщательно продумывало несколько месяцев. В 18.30 вечера Буш подписал приказ об атаке. Документ содержал элементы поспешной импровизации. Первые удары в операции «Шок и трепет» должны были пробить крышу и стены ничем не примечательного дома в Багдаде и проникнуть глубоко внутрь — в надежде одним махом обезглавить иракское правительство. Восемь военных кораблей в Красном море и Персидском заливе перепрограммировали «томагавки» на цели, координаты которых передали из штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. С авиабазы Эль-Удэйд в Катаре поднялись в воздух два истребителя «F-117A» с парой 2000-фунтовых бомб на каждом. Пилоты взялись за штурвалы, имея лишь наспех данные указания о задании вместо обычного детального предполетного инструктажа. Вся операция контролировалась системой спутникового наведения...

И все же российская военная разведка сумела установить, что вечером 19 марта региональная система управления и связи корабельных группировок ВМС США и Великобритании в районе Персидского залива была переведена на режим работы военного времени; вскоре после этого авиация США и Великобритании начала наносить выборочные удары по отдельным объектам на юге и западе Ирака в зонах, запрещенных для полетов иракских самолетов. В 05.35 20 марта в Багдаде грянули разрывы авиационных и морских средств поражения — война началась.

* * *

— Черт! — выругался командир подводной лодки Игорь Первухин, прозванный за вечную улыбку на лице Смайликом. Он был в рабочем платье. Не хватало нарукавной повязки, чтобы его приняли за вахтенного. Сейчас капитану 2-го ранга было не до улыбок.

— Что случилось? — спросил штурман, находившийся вместе с командиром в центральном посту, расположенном на верхней палубе третьего отсека под мостиком и боевой рубкой. ЦП подлодки напоминал кабину большого космического корабля. Тут никогда не было тесно, даже если по тревоге здесь собирались до пятнадцати человек.

Рядом с шахтой, выводящей к рубочному люку, закрытые двери, ведущие в рубку акустиков, и в противоположную сторону — в рубку штурмана. На дверях — список допущенных туда членов экипажа.

Первухин медлил с ответом. Он смотрел на карту района, на которой едва уместилось все то, что противостояло российской субмарине. Натуральный лабиринт заковыристых позиций надводных кораблей и подводных лодок коалиции.