Ветреный - Адалин Черно

Страшно. Радостно. Непонятно…

Ведь как? Как?! Я же не могу иметь детей. Я уже смирилась с этой страшной правдой, хотя и не научилась принимать ее без содрогания. Меня накрывало порой, когда я видела чужих детишек или рекламу с милыми малышами, которые задевали в моей душе самые тонкие струны. Также, как их задел разговор с Ником, когда я призналась ему, что бездетна.

Когда он кончил в меня и забеспокоился, да так, что нашел нужные таблетки.

Я вспомнила ту нашу ночь и посчитала по календарю срок. Сделала еще один анализ и пошла к врачу, чтобы уже развеять все сомнения. Там я впервые осознала, что у меня будет ребенок… Так странно и удивительно прекрасно, я дышать не могла, когда впустила эту правду в сердце, позволила себе поверить и задышать полной грудью.

Я столько мечтала об этом! Плакала! Молилась!

И вот оно. Чудо, самое настоящее и светлое чудо. И все равно, как оно случилось, даже с кем все равно. Ник или Антон, они оба подходили по срокам, но внутренняя уверенность выбрала именно Ника. Ведь я жила с мужем не один год и ничего, а с Ником хватило одного уик-энда. Одного секса без защиты.

Впрочем, неважно кто из них. Главное, что я окончательно надоела Антону до того, как стало заметно мое положение. Я боялась за ребенка и напрягалась, стоило ему только переступить через порог дома. Боялась его массивного сильного тела, вспышек агрессии или голодного желания. Я научилась прятаться от него, буквально теряться в комнатах большого дома. Научилась одним коротким взглядом определять его настроение и ювелирно подбирать правильный тон, если разговора с ним было не избежать. Будущий ребенок стал самой главной целью моей жизнью и вдруг оказалось, что я могу всё ради него.

Даже могу совладать с Антоном. Ведь нет никого сильнее женщины, которая готовится стать матерью.

Муж просто-напросто выдохся. Устал играть в домашнего тирана и, на мое счастье, нашел другую, с которой старые фокусы работали и доставляли удовольствие. Так что Антон просто-напросто выбросил меня, как ненужную вещь, и вычеркнул из своей жизни.

Я плакала от счастья, когда провела первую неделю без него. Хотя вздрагивала по ночам, потому что все-таки ждала, что муж передумает или вдруг вспомнит, что в его доме была Ангелина, которую ему хочется назад. Но постепенно дни копились и я привыкала жить одна. Привыкала к нормальным заботам и будням и привыкала не вспоминать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Только вот сегодня появился Ник и моя привычка пошла прахом.

Я ведь помню всё, как вчера.

Особенно его.

Мой день начинается со сборов в женскую консультацию. Я надежно отбрасываю мысли о Нике и собираюсь на второе УЗИ. Улыбаюсь как дура, потому что сегодня мне скажут пол ребенка: мальчик или девочка. Я буду рада в любом случае, но я точно не из тех мамочек, которые не хотят знать кто у них до самих родов.

Я хочу.

Буду придумывать имя, разговаривать с малышом, покупать одежду в роддом. Я до сих пор не верю, что внутри меня маленькая жизнь, что она там есть. Иногда мне кажется, что меня заперли где-то в психушке и все это — моя иллюзия. А потом мне на руки прыгает Данька и я оживаю. Возвращаюсь в реальность и понимаю — не иллюзия, не плод моего воображения.

Антон выставил меня без ничего: без одежды, денег, украшений, не дал забрать даже косметику. Единственное, что он сделал в конце — дал водителя, чтобы тот отвез меня к сестре. Первое время мы жили у нее, а потом поняли, что нам нужно переезжать. Съезжать с отличного района, чтобы не столкнуться с Антоном. Мы променяли хороший район на хрущевку и у нас остались деньги на жизнь. Марина устроилась на работу, а я сидела с Данькой, потому что в садик ему еще рано.

— Ая, — кричит Данька и подбегает ко мне, обнимая за ноги.

Я улыбаюсь и присаживаюсь на корточки. Рассказываю ему, что иду смотреть на маленького ребеночка внутри животика. Даня еще маленький, но он кивает так по-взрослому, будто все понимает.

— Уверена, что не хочешь никому рассказать? — спрашивает сестра, когда я возвращаюсь к зеркалу.

— Кому? — я усмехаюсь. — Антону? Сказать, что я беременна и сидеть взаперти? Нет уж, спасибо, — я отмахиваюсь и подвожу губы помадой.

— Я не об Антоне.

— И где мне его искать? — я не рассказала сестре, что видела Ника пару дней назад. Смолчала и не стала ничего говорить, чтобы не слушать нотации о том, что я должна сказать. Не должна. Ребенок мой и точка.

— Ты же виделась с ним.

Я замираю с кисточкой у губ, разворачиваюсь к сестре и смотрю на нее, пытаясь понять откуда она знает.

— Что? — восклицает она. — Ты себя в зеркало видела тогда? Как будто призрака увидела, но счастливая, Аля.

— Перестань, — я отмахиваюсь. — Случайно столкнулись на улице. Что я должна была сказать? Я беременна, но не уверена, что от тебя?

— Ты уверена, Аля.

— Нет.

— Да.

— И почему же ты не рассказала Вадиму о беременности? О том, что у него есть сын? Ты хранишь эту тайну два года, почему не найдешь его и не расскажешь?

— Это другое, — уклончиво отвечает сестра.

— Нет, это то же самое.

Я знаю что надавила на больное, но и она не должна была упоминать о Нике. Я и так сомневаюсь, думаю, что должна была сказать, расставляю по полочкам “за” и “против”.

Я добираюсь в поликлинику несколько часов из-за пробок, которые спровоцировал снег. Несмотря на это я успеваю к своему времени и даже прихожу чуть раньше.

Захожу к доктору после предыдущей посетительницы и здороваюсь, после чего ложусь на кушетку и с замиранием сердца жду УЗИ.

— Папочка не будет с вами? — зачем-то спрашивает врач и все, что я могу мотнуть головой.

Чувствую прикосновение геля к животу и жду датчика, но в это время дверь распахивается и доктор говорит:

— Молодой человек, вам кого?

— Я отец, — слышу до боли знакомый голос, а затем вижу Ника.

Он осторожно подходит к кушетке и останавливается за спиной врача, смотря на мой живот. Я чувствую, как сердце начинает биться быстрее, Ник смотрит на меня, оценивает, проходит колючим взглядом по моему телу и останавливается на лице. Мы смотрим друг другу в глаза, но наш зрительный контакт разрывают слова доктора: