Дастур ал-Мулук (Назидание государям) - Ходжа Самандар Термези

одержала над ним победу и мало-помалу вычерпала свежую и приятную воду из сада его жизни, прошло много дней. Поскольку божественное предопределение было таким, что, когда цветок счастья его (т. е. Каландар-бека) еще произрастал в саду мира, [волею всевышнего] зефир расставания принес благоухание разлуки отцу [Каландар-бека], его братьям и другим любящим его и друзьям. Пришел некий плохой лекарь и проявил усердие в его лечении, но смерть была лучше, чем средства того, [больному] было приятнее пить напиток смертного часа, чем [испытывать на себе средства] врачевания его (лекаря), поэтому всякий, кто смотрел на его лицо, не видел лика /Та 217/ исцеления.

Наконец та [обманчивая судьба], действуя как Фархад, [но] топором, [мягким] как мазь, сделала брешь в Бисутуне[299] жизни Каландар-бека, лекарь проколол ему бока, а смерть напала на крепость его жизни.

Когда мстительное небо проявило старую вражду и бросило камень бедствия в зеркальный дворец их спокойствия, всю ночь с сокрушенным сердцем они проливали горькие слезы, как горящая свеча; подобно мотыльку, они волновались за луч его красоты. Словом, они провели эту ночь таким образом, что состояние ужаленного змеей казалось легче и приятнее, чем их состояние, [хотя] ночь разлуки для самого [умирающего] была |Л 1936| днем соединения [с богом]. |Т 58а|

После того как они в таком положении /Та 218/ провели ночь, по злобе судьбы этот крупный жемчуг чистой воды они скрыли от взора людей в раковине земли, с сотнями глубоких скорбей предали чистой земле этот бадахшанский рубин. Язык судьбы для утешения сокрушенных горем людей произнес:

Стихи

Есть ли в этой страшной пустыне кто-либо,

Кто не был охвачен любовью, [влекущей за собою] гибель?

Часто меч судьбы оказывается острым,

Не отличает юношу от старца.

Услышав это увещевание, они поняли, что от розы красоты этого [Каландар-бека] отныне донесется лишь благоухание, выдающиеся способности его отразятся только в зеркале воображения, итак, им ничего не оставалось, кроме безысходности.

Поскольку длань терпения прибежища начальствования упомянутого [Аллаяр-бия] была сильной и нога выносливости его была твердой, он так скрывал боль разлуки [с сыном], что можно было заметить лишь высохшие губы /Та 219/ от тяжких вздохов, в сердце ночи запечатлелись только глаза, мокрые от его кровавых слёз. Когда в нем бурлило море любви к Калан-дар-беку, он не мог погасить огонь сердца валежником, корабль смущения его не мог выбраться благополучно из пучины сотрясения, поневоле боль своего сокрушенного горем сердца он выражал следующими стихами муллы Сайида:

Двустишие

О ты, ради кого жертвуют жизнью страстно жаждущие |Л 194а| видеть [тебя], куда ты ушел, куда?

В поисках тебя согнулся стан твоих друзей,

Ухо времени, словно колокольчик, наполнилось звуками, [зовущими] тебя,

Ты ушел туда, куда никогда не доносится звук.

Когда обстоятельства сложились таким образом, [поэт] пожелал, чтобы язык благоухающего амброй пера /Та 220/ распространил по миру тайны благоухания этого цветника, чтобы на страницах времени сохранился рассказ этого соловья о |Т 58б| благоухании той розы.

Стихи

Всякий раз, когда я думаю, [убеждаюсь], что в презренном мире

Доброе имя приобретается в течение [всей] жизни человека.

Дату его смерти можно вывести из этого кыт'а.

Кыт'а

Когда из этого мира ушел Каландар-бек,

Он накинул на себя одежду небытия,

Замолк его язык,

Никто не знает, чему научило безмолвие.

Я спросил у моего пера дату его кончины,

Разум промолвил: ”Та'рих (дата) [его] в словах

“Сжег сердце"”[300].

Важное событие

Одним из событий времени является следующее. Вершитель дел страны, могущественный, как небо, Гаиб Назар-бий сарай, который по своей добропорядочности не был способен к измене в делах, касающихся его величества [хана], а по смелости был таким, /Та 221/ что, если в стране красавиц выказывала неповиновение [хотя бы одна] прядь волос, поднимался |Л 194б| ветер его счастья и по присущей [ему] смелости он снимал корку прыща, не роняя [при этом] ни единого волоска. Дворец его, что был обителью улемов — защитников веры и местом собрания ученейших мужей, еще больше прославился из-за того, что устраивались [в нем] увеселения и происходили беседы [ученых].

Стихи

Благодаря прославленному среди простых и знатных людей,

Из-за Гаиба Назар-бия прославился небосвод.

Он является высокой звездой в зодиаке страны,

Прекрасной жемчужиной в ларце счастья,

Вся природа его создана из человеколюбия.

Он ангел в образе человека.

В тысяча сотом году хиджры, по приказу его величества, места халифского достоинства, тени бога [Субхан-Кули-хана] этот достойный вечного счастья [Гаиб Назар-бий] отправился в поход на Хорасан.

Стихи

Получив /Та 222/ от него разрешение, эмир, управляющий миром,

Снарядил войско для войны.

Когда выступило море войска,

Оно наполнило мир звуками труб. |Т 59а|

Под топот скачущих [коней] с пышностью и великолепием

Оно направилось в горы и степи.

Издали показалось море воды,

Земля около него точно ртуть в смятении.

Что за море, оно красотой ослепляет планету,

Горы, [окружающие] его, [своим величием] лишают блеска [глаза] зрителей,

Берега его блестят, как губы храбрых мужей,

Берег его заключил в объятия райскую реку.

Походило на луну изображение в нем солнца,

Небосвод для него был челном, месяц — плотом.

Когда войско, подобное морю, пришло в движение, напоминая волну, выбрасывающую на берег пену, сочтя своим долгом лодавить бунт мятежного врага, оно переправилось через |Л 195а| Амударью. Благодаря [своему] великому счастью /Та 223/ город Андхуд[301] стал местом ”слияния двух морей”[302], на этой земле, подобной раю, произошло сближение двух счастливых звезд, то есть благословенный Мухаммед Са'ид-ходжа прибыл с войском Балха и Бадахшана и присоединился [к войску Гаиба Назар-бия].

Прибежище начальствования высокостепенный [Гаиб Назар-бий], взвесив [все] весами [своей] природы, [испробовав] пробным камнем проницательности, увидел, что в этом бесчисленном войске, подобном цветнику, бушует пламя от отсутствия единодушия, волнение — от разногласия.

Тот доброжелательный муж, лучший среди сотворенных Аллахом людей Адина Мухаммед диван-беги минг, который по превратностям судьбы таил в сердце некоторую обиду на жителей Балха, сладким языком, остроумными словами предложил [мир]. Этих людей, расходившихся во мнениях, [как звезды] Большой Медведицы, сделал единодушными, похожими на Плеяды.