Дастур ал-Мулук (Назидание государям) - Ходжа Самандар Термези

63а/ времени обжегся сон,

В очах облака обожглась слеза.

Солнце — владыка востока положило золотой шлем на грудь [созвездия] Саратан[315] и, обезумев от летнего зноя, как опьяневший, произнесло:

Стихи

Мы идем по пути доброжелательства с лучом в груди,

При каждом шаге [ступая] на огонь, как саламандра,

Мы двигаемся быстро, идем стремительно, как ветер и молния.

Мы опьянены вином страсти к нему и безрассудно идем.

Язык пламени божьей кары от облака весеннего дождя пролил вместо дождя искры огня. От жары, от сильного зноя посевы землевладельцев стали похожими на отсохший палец и были снесены ветром небытия.

Из-за сильной тирании прежних правителей, от пагубного действия вредителей полей (хашарат-и арази) земледельцы начали бежать, [оставляя земли]. В особенности бедствие от прохождения многочисленного войска и следующие друг за |Л 200а| другом бераты[316] также стали причиной упадка земледелия и поводом к рассеиванию населения. Жаль, стократно жаль, что вилайет Несефа, который был благоустроен и красив, как лик красавиц, по превратности судьбы разрушился и стал похожим на сеющие смуту свирепые глаза идолов. Состояние дел у здешних жителей, налаженное, как ряд зубов сладкоречивцев, из-за какой-то неблагодарной женщины, наряжающей невест (т. е. судьбы), расстроилось, напомнив локоны фееподобных.

Напротив, [когда] прошло лето и наступила зима, сила мороза и холода в месяце Дей[317] достигла такой степени, что в месяце Далв[318] лучи солнца — владыки вселенной дрожали на поверхности колодца зимы, как нити. Если изо рта верблюда вследствие возбуждения падала струя пены на поверхность воды, от сильного холода она шипела, /Та 242/ как пузырьки на воде. Весной того же года юный фарраш украсил ковер Каршинской земли покровом желто-зеленого цвета, а искусные садовники разукрасили цветник мира одеждой гранатового цвета. |Т 63б|

Месневи

От утреннего ветерка цветник благоухает,

Жасмин своей нежностью напоминает лик возлюбленной.

По безграничной милости бога, из-за обильного выпадения капель дождя очи источников снова наполнились водой, безмолвные волны рек заговорили вновь, тюльпан от радости бросил на небо шапку рубинового цвета, бутон /Та 243/ раскрыл уста для улыбки и опьянел [от аромата]. Однако положение [этого] раба (т. е. автора) ничуть не изменилось по сравнению с тем, каким оно было.

Стихи

У меня сердце, свыкшееся с горем,

Какое мне дело до радости [всего] мира,

Я люблю свое печальное сердце,

Ибо каждая рана в нем — память о возлюбленной.

От рыдания я очутился в таком море,

Волны которого [словно] блестящие мечи.

Важное событие, связанное [с предшествующим]

Да будет ведомо уединенным в царских шатрах размышлений, соловьям сада [тех, кто находится] в состоянии восторженности, что абсолютно щедрый [бог], творец души и небес, положение и достоинство уважаемого человека возводит до высшей точки вращающегося небосвода, во время превратностей судьбы, став путеводителем его, оказывающим помощь, доставляет [его] до стоянки /Та 244/ желанной цели. Подтверждением этих слов являются обстоятельства, [связанные] с выступлением государя, обладающего троном, подобным небесному, из Бухары и с походом его в Балх для упорядочения дел в стране и для [оказания] покровительства подданным, что в обычае государей и свойственно властителям.

Его величество — второй обладатель счастливого сочетания светил[319] пятого [числа] джумада I тысяча сто четвертого года хиджры (12.I.1693) изволил величественно расположиться лагерем в селении Хами[320]. Один из слуг его величества из ходжей [племени] сарай, ходжа Даулат, которому было пожаловано селение Хами, в ту ночь, словно свеча, стоял |Т 64а| на ногах, [оказывая] услуги [хану], сильно беспокоился и весь сжег себя, излучая нежный свет и проявляя |Л 201а| исключительную заботу. Когда природа /Та 245/ индийца-ночи стала раздраженной от шума котла и посуды ходжи сарай, украшающего собрания, [она] удалилась в худжру востока и предалась покою, а освещающий мир красавец дня проснулся от спокойного сна и решил полюбоваться величием прибежища мира [Субхан-Кули-хана].

В ту пору природа времени от проливания осадков из белого облака пожелала перейти к стуже.

Стихи

Мороз [месяца] Дей так силен, что разверзлись ворота мира,

Тело пламени покинуло горячее сердце.

Если бы родинка на лице красавиц времени не придавала блеска глазам воинов, зрачку глаз, глазам людей казалось бы, что сбывается [то, что сказано в Коране]: ”И побелели его очи от печали”[321].

Двустишие

Если бы перья вороны не были насурьмлены,

/Та 246/ Покрылись бы бельмом глаза соловья.

Когда конюший времени и стремянный судьбы бросили аркан Плеяд на небесного коня и, привязав к нему барабан-солнце, вывели [его] из конюшни востока, его величество, вложив священные ноги в стремена серого коня, быстроходного, как небосвод, отправился в путь.

Стихи

Конь светлой масти, выносливый в движении, седло — солнце, узда — Близнецы,

Седельный ремень его — ожерелье Плеяд, стремена — новая луна.

В этот день проворные юные всадники охотясь наловили много диких коз и зайцев и доставили [их] пред очи его величества. Удачно поохотившись с помощью дубин из белого тополя, стрел и ружей, они остановились в рабате Караул[322]. |Л 201б| В это время сила мороза и холода [месяца] Дей достигла таких пределов, что /Та 247/ лучи солнца — владыки вселенной на |Т 64б| поверхности колодца зимы дрожали, как нити. Если вследствие возбуждения изо рта верблюда падала на поверхность воды пена, от холодного воздуха она шипела, как пузырьки на воде.

Стихи

От [буквы] ”сад” в его [слове] салабат (”сила”) дрожало копье,

От [буквы] ”джим” в его [слове] джаладат (”стойкость”) содрогался мир.

От изобилия снега и сильного мороза,

Если бы ты был пламенем, дрожал бы твой язык.

В эту темную ночь ревностные часовые, словно звезды, караулили войско августейшего [хана], бдительные слуги [государя], несмотря на обилие воды и грязи, с темного вечера до утренней молитвы несли караульную службу.

Несмотря на столь сильные морозы, его величество еще до рассвета сел на горячего, как пламя, ратного коня, подобного огню, быстрого, как молния, и был охвачен мыслью об отъезде.

Когда он доехал до [местности], расположенной напротив Бузачи[323], из-за холодной погоды случилось такое, что пожилые воины лишились сознания, а