Смута - Илья Городчиков

могли оказывать сопротивления, ведь со всех сторон и так свистели стрелы, блестели топоры и сабли, а земля покрылась кровью множества умирающих. На моих глазах умирали целые рода, попадавшие под перекрёстный натиск.

Это был форменный хаос. Я не успел заметить, как моя группа просто смела недавно процветающее становище кочевников, полное скота, коней, а главное людей. Не спасся никто. Я просто шёл по наполовину уничтоженному стану, часть которого выгорела, а скот разбежался по Пустоши. По всюду валялись тела мертвецов. Умирали взрослые, старики и дети. Я наткнулся на двоих мертвецов и упал пред ними на колени, понимая, что в погоне за золотом растоптал свой принцип не трогать мирное население.

Два тела принадлежали матери и ребёнку. Мать уносила своё дитя, спасая его жизнь. Она пыталась сделать это до последнего, защищая его из всех сил, но одна стрела прервала сразу две жизни. Стрела влетела в ребёнка, которому было едва лишь несколько месяцев, и пробила его маленькое беззащитное тельце, после чего наконечник вошёл в грудь матери, пронзив самое сердце. У меня оставалась всего лишь одна надежда на то, что оба они умерли быстро и без мучений.

- Вадим, в стане больше никого не осталось. – доложился неожиданно появившийся позади меня Военаг.

- Собирайте добычу. Мы уходим. – мёртвым голосом ответил я.

Всю обратную дорогу до Ярыка и переправу я молчал, находясь под впечатлением от устроенной резни. Я постоянно клялся себе в том, что дал слабину в отношении своих приказов в первый и последний раз. Я искренне желал, чтобы от моих действий никогда больше не страдал, хотя понимал, что моя деятельность прямо противоречит мирной жизни людей, куда вступает сапог моих солдат.

По возвращению на западный берег Ярыка, я сразу же устремился в столицу царства, желая как можно быстрее забыть своё преступление. Для продажи всего награбленного был оставлен Вирт вместе с Военагом, который возжелал перейти под моё командование на старость лет, чтобы закончить свою жизнь не в пьяной драке в корчме с ножом под рёбрами, а в настоящем бою, как-то полагается истинному воину.

В столицу я прибыл всего через пять дней, поспав за это время суммарно часов пятнадцать и загнав по пути трёх коней. По прибытии в Ратиборск, сознание было уставшим и затуманенным от недосыпа, а от того мысли ворочались туг, будто облитые чем-то вязким, но это мало волновало царского посланника, который сразу же приказал мне явиться в Палаты безотлагательно. Покрывая царя и всю его свиту самыми злыми из известных мне слов, я вошёл в Кремль, прекрасно понимая, что ничем хорошим эта встреча для меня на закончится. Очень вряд ли государь похвалит меня за то, что я, будучи его наёмником, самовольно отправился в поход за золотом.

- Я прибыл, ваше величество.

- Можешь не докладывать мне, где был, но и хвалить тебя за это не буду. – с нотками строгости заметил царь, - Тебе, наёмник, везёт, что ты вовремя попал на мою землю и что от тебя сейчас больше пользы, чем вреда. Будь ты обычным боярином или купцом, то на дыбе бы уже висел. Однако ты ещё полезен и для тебя появилась работа.

- С кем воевать?

- Я же сказал, что именно для тебя есть работа. Все твои ратники в столице останутся и будут пока моих бойцов тренировать. Сам же ты для меня соглядатаем побудешь.

Слова царя оказались неожиданными. Я, мягко говоря, очень слабо походил на шпиона. Где-то в Рюгленде или Ларингии с моей внешностью ещё можно было затеряться, но в Сурии сложность задачи с моим западным лицом кратно повышалась. Всё же, сейчас достаточно сложно встретить человека с другого края обитаемого мира, если живёшь не в крупном портовом городе, хотя и там сей случай будет крайне удивительным.

- Царь, я воин, а не соглядатай. Если же кого сразить надо, то проблем не вижу, но личины менять не умею.

- Ты прав, но мне нужен человек, что ещё не примелькался при моём дворе, да не только мечом махать умеет, но голову применит, когда это сделать надо. – Владислав прервался и отпил из кубка, - На юго-западе Сурии неожиданно объявился человек, что зовёт себя не иначе как Могута сын Зорана.

- Ваш брат?

- Этого точно я тебе сказать не могу, Вадим. И всё же, злые языки заявляют о том, что это и вправду мой брат. Это позволило некоторым из наиболее недовольных моей политикой боярам заявлять о том, что смерть Могуты была подстроена и что я незаконно занимаю трон Сурии, да и ношу корону на голове не по праву крови, а лисьей хитростью её получил. Появились даже те, кто присягнул ему на верность. Таких бояр не так много, но у меня есть поводы подозревать, что через время присягнувших на верность этому человеку станет намного больше. Этого допустить никак нельзя.

- Лжемогута? Кто-то верит, что ваш брат мог выжить?

- Даже я не до конца верю в его смерть. Дело даже не в братских чувствах, а в том, что лишь четыре человека видели его смерть и всех их сейчас уже нет в живых. Все четверо были гриднями брата, и они же сожгли его тело, представив в доказательство только его череп и клялись перед ликами богов в том, что они не врут. Как ты понимаешь, этих доказательств мало, но верховный волхв подтвердил смерть Могуты. И всё же, есть у меня причины сомневаться.

- Странная ситуация. Насколько я знаю, не сочтите за дерзость, но Могута был человеком с мягким характером, а потому был достаточно удобен для сильных и древних боярских родов, а я не вижу смысла в построении его фальшивой смерти.

- Человеческий ум слишком сложен, чтобы ходить в его потёмках. – философски заметил царь, - В общем, необходимо узнать кто этот человек на самом дела. Если это проходимец, натянувший на себя личину моего мёртвого брата, то смерть ему предрешена, а если это и вправду мой брат, то… Будем решать по ситуации.

- Даже так моё неожиданное появление вызовет много вопросов у Лжемогуты и его окружения. Я и мои люди здесь довольно давно, а потому все бояре в курсе о том, что чужестранец находится при царском дворе и государю же служит за золото и земли. Будет странно,