Нежеланная дочь - Татьяна Фомина

— Да, Камилла. Моя жена меня ждет. Всего доброго! — сухо отвечает муж и возвращается ко мне.

— Прости. Идем, — говорит он уже мне.

Заставляю себя не поворачиваться назад, но я уверена, что Камилла все еще стоит на месте. Спиной чувствую ее взгляд, и только потом слышу частый стук каблуков.

Сережа влюбился еще в начальной школе. Никогда этого не скрывал, рассказывая своим родителям о самой чудесной девочке с необычным именем — Камилла. Именно так звали первую любовь и первую жену Сергея. Я видела его школьные фотографии — он практически на каждой стоит рядом с Камиллой — стройной девочкой кукольной внешности и огромными белыми бантами.

В школе Камилла мало обращала внимания на влюбленного одноклассника. По крайней мере, именно так думала Сережина мама, которой почему-то Камилла сразу не понравилась. Ольга Антоновна считала Камиллу избалованной и капризной, и, как считают многие мамы, — недостойной ее сына. А Сергей не смотрел больше ни на одну девочку, и это беспокоило мать еще больше. Даже на свадьбе единственного сына Ольга Антоновна сидела сама не своя. Сын был безумно счастлив, а у нее особой радости, как она рассказывала, не было. Она благословила молодых и приняла невестку в свою семью.

Однако семейное счастье было недолгим. Сергей и Камилла прожили вместе два года и разошлись. О причине развода мама не знала, но в глубине души была очень рада. Мне Сережа об этом тоже ничего не говорил, а я не настаивала, видя, что эта тема для него очень болезненна. Со слов свекрови я знаю, что муж достаточно стойко пережил развод, и, насколько я поняла, считал виноватым себя, но Ольга Антоновна во всем винила только Камиллу. И даже спустя столько лет, если возникал разговор о первом браке, Сергей старался перевести его в другую сторону. Видимо он так и не смог до конца избавиться от болезни по имени Камилла. А сейчас эта женщина сама напомнила о себе, разбередив своим появлением старую рану.

Украдкой бросаю взгляд на мужа — Сергей сосредоточенно смотрит на дорогу. Он очень внимательный и осторожный водитель, но судя по сжатым губам, и рукам, напряженно сжимающим рулевое колесо, дело вовсе не в вождении — дорога почти пуста. Сергей молчит, что тоже для него не свойственно.

— Сережа, — осторожно зову его. Он наклоняет голову в мою сторону, показывая, что слышит. — Все нормально?

Идиотский вопрос! Я же прекрасно вижу, что это не так.

— Да, — коротко бросает после секундной паузы, которую невозможно было не заметить.

— Это все из-за Камиллы?

— Полина, что бы ты сейчас ни думала, но Камилла осталась в прошлом, — отвечает муж.

Ее появление причинило ему боль, задело какие-то струны в душе, внеся явный диссонанс. И я не знаю, чем могу помочь. Тянусь и накрываю его руку своей. Его пальцы холодные, хотя в машине тепло.

— Сереж…

— Она никогда меня не любила. Убивалась по Макару из параллельного класса. Но тот сделал предложение другой. А Камилла, назло ему, согласилась стать моей женой. Но это не сделало нас ближе. Наоборот — еще больше отдалило… Макар, кстати, так и не женился, и Камилла очень скоро пожалела о скоропалительности своего решения. После нашего развода она сразу же вышла за него замуж, — безжизненно произносит Сергей, словно говорит сам с собой, не отрывая при этом взгляда от дороги, — сразу забеременела, но на четвертом месяце у нее случился выкидыш. Через год она родила девочку, а еще через два — мальчика…

Сережа не говорит, откуда ему это известно. Значит — следил за личной жизнью бывшей жены. Даже когда она была замужем за другим, ее судьба для него была не безразлична… Он замолкает, и некоторое время мы едем молча. Получается — Камилла вышла второй раз замуж, родила детей, и по большому счету не вспоминала о первом браке? Что изменилось сейчас? Ведь то, как она смотрела на Сергея, а в ее взгляде я увидела радость и чуть ли не восхищение, говорит, что она безумно рада этой случайной встрече…

В памяти всплывает картинка: Камилла касается правой рукой рукава рабочей куртки моего мужа. У нее длинные, красивые пальцы с неброским маникюром, но нет ни одного кольца… Слышу ее голос, но не помню фраз. Напрягаю память, стараясь вспомнить еще хоть какие-нибудь детали.

— Полина… — зовет Сергей, вырывая меня из воспоминаний.

— А?

— Кажется, тебя ждут.

— Что?

Не совсем понимаю, о чем речь, но Сергей кивает на лобовое стекло. Мы уже приехали, Сережа даже заглушил двигатель, а я и не заметила. Смотрю, куда он показывает — напротив нашего подъезда стоит одинокая фигура Лебедева.

Муж явно не в восторге от этого визита. Как и я. Что-то в нашей жизни стало слишком много бывших.

— Ты идешь? — поворачиваюсь к Сереже, но он даже не расстегнул ремень безопасности.

Неужели собирается отсидеться в машине? Не отвожу взгляда, пока не получаю ответ:

— Да, сейчас, — звучит нехотя.

Выхожу из машины и жду, пока Сергей поставит ее на сигнализацию, всем видом показывая, что без него не пойду.

— Полин, ты иди. Я…

— Ну уж нет! Ты меня не отпустил в машину, вот теперь расплачивайся! — стараюсь разрядить повисшую между нами напряженность.

— Вот что за женщины! Я не в настроении… На этого и так кулаки чешутся… А ты еще и провоцируешь. Тебе его не жалко?

— Нисколько.

Пока мы с Сережей препираемся, Лебедев решает по-другому — подходит сам.

— Здравствуй, Полина. Сергей. — Костя легким наклоном головы приветствует моего мужа, получив в ответ зеркальный кивок.

— Ты зачем приехал? — перехожу сразу к делу, не желая разводить церемонии.

Лебедев на секунду теряется.

— Твой телефон недоступен.

Достаю из сумки телефон, который я действительно забыла включить.

— Спасибо, что приехал сообщить мне об этом. Это все?

— Нет. Полина, Ольга Васильевна сказала, что дети в классе ничего не говорят о том, как упала Дарина.

— Да это так. Ты что-то знаешь?

— Ева поставила подножку. Специально. — Ошарашивает меня ответ.

Смотрю на Лебедева, пытаясь понять, насколько это правда. Ведь Ева с Дариной лучшие подруги.

— Тебе Филипп сказал? — допытываюсь я.

— Нет. Сын молчит.

— Еще один партизан, — тихо произносит Сережа, но я его слышу. Кидаю на мужа беглый взгляд и снова смотрю на Костю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Почему ты так решил?