Беззвездное море - Эрин Моргенштерн

Шрифт кудрявый, но написано, спору нет, по-английски. Может, книга напечатана на разных языках, а он раньше этого не заметил? Нет, пролистав, на всех страницах он видит один и тот же родной алфавит.

Закери кладет книгу на стол, голова опять кругом. Кстати, а когда он в последний раз ел? На маскараде? Неужели это было всего лишь вчера? Помнится, Хранитель как-то упоминал Кухню и указывал на камин.

Слева от по-прежнему нечетко видимого камина (впрочем, с такого расстояния он может сказать, что капитан корабля на картине, которая над камином висит, – кролик, и весь экипаж – тоже кролики, хотя в остальном морской пейзаж вполне себе реалистичен) вделана в стену панель, представляющая собой дверцу шкафа с маленькой кнопкой сбоку.

Открыв дверцу, Закери обнаруживает что-то похожее на кухонный подъемник с небольшой толстой книжечкой внутри и коробкой, из которой торчит сложенная вдвое карточка для заметок. Закери вынимает карточку.

В коробке лежит стопка таких же карточек и авторучка. Закери листает книжку, в которой означено меню, длиннее которого он в жизни своей не видел: блюда и напитки собраны в разделы и списки, организованные согласно стилю, вкусу, текстуре, температуре и по континентам, региональным кухням, все с перекрестными ссылками.

Он закрывает книжку, берет карточку и, подумав немного, пишет сначала “Добрый день”, потом “Спасибо за добрые пожелания” и просит прислать кофе со сливками и сахаром, а также маффин или круассан, что найдется. Кладет эту карточку в подъемник, закрывает дверцу, нажимает на кнопку. Кнопка зажигается, и раздается легкий механический шум, слабое подобие того, что издает при движении обычный лифт.

Закери снова обращается к комнате и книгам, но уже через минуту из стены раздается звон. Дверцу он открывает с мыслью о том, что, наверно, сделал что-то неправильно, или у них на Кухне нет ни маффинов, ни круассанов, – но находит внутри серебряный поднос, на котором представлены: кофейник с горячим кофе, пустая кружка, сахарница с рафинадом и маленький сливочник со сливками (подогретыми), а также корзинка с теплой еще выпечкой (три маффина с разными начинками, круассаны, сливочный и шоколадный, и еще треугольник, похоже, что с яблоками и козьим сыром). Кроме всего этого, на подносе запотевшая бутылка газированной минеральной воды, стакан и сложенная льняная салфетка с воткнутым в складку желтым цветком.

Сопроводительная карточка извещает его, что лимонный маффин с маком не содержит глютена, и если у него имеются какие-то диетологические ограничения, то пусть он Кухню об этом известит, как и о том, не нужно ли дослать еще джем или мед.

Как завороженный, рассматривает Закери корзинку с выпечкой. Наливает в кружку кофе, добавляет туда каплю сливок, кусочек сахара. Кофе тут крепче, чем он привык, но прекрасного помола и вообще превосходный, как и все, что он пробует из волшебной корзинки. Даже вода какая-то особенно вкусная, хотя он всегда считал, что любая вода вкуснее, если в ней пузырьки.

Что же это за место?

Закери относит корзинку и кофе (на вкус отличные, а на вид расплывчатые) к письменному столу, рассчитывая, что, взбодрившись с помощью кофеина и углеводов, он начнет мыслить яснее. Там он снова берется за книгу Дориана, не торопясь, листает ее. По всей книге – судя по оглавлению, это сборник сказок – разбросано много цветных иллюстраций, старомодных, очаровательных. Закери прочитывает несколько строк сказки, озаглавленной “Девушка и перо”, а потом возвращается к началу, и в этот момент из щели под корешком книги выскальзывает и звонко стукается о стол ключ.

Ключ длинный и тонкий, с круглой головкой и маленькой несложной бородкой. Он липкий – видно, был вклеен в корешок книги, за страницы, под кожу.

А вот любопытно, за чем охотился Дориан, за ключом или за книгой? Или за тем и другим?

Он снова обращается к “Судьбам и сказкам”, читает первую историю, в которую вплетена некоторая разновидность той, что во время бала поведал ему во тьме Дориан. Но увы, и в этой версии отнюдь не прояснено, что же сделала мышь с сердцем Судьбы. Закери разочарован. Да и в целом чтение это вызывает столь сложные эмоции, что Закери не знает, как с ними сладить в столь ранний час, поэтому книгу он захлопывает, ключ нанизывает на ту цепочку, на которой уже висит ключ от комнаты, и натягивает на себя серый свитер с высоким воротником. Свитер этот до того толстой вязки, что ключи, компас и меч совершенно под ним теряются и даже звякнуть не могут. Ожидания Закери, что пахнуть свитер будет кедровой смолой, не оправдались: тот слегка отдает блинами.

Под влиянием момента он пишет записку на Кухню, интересуется, как тут насчет прачечной.

“Мистер Роулинс, пришлите нам, пожалуйста, все, что нуждается в стирке”, – немедля приходит ответ.

Закери аккуратно укладывает свой залитый краской костюм в кухонный подъемник и отправляет его вниз.

Уже несколько секунд спустя звенит звонок, и Закери, который дошел уже до того, что нимало не удивится, если костюм окажется вычищен, находит взамен содержимое своих карманов, которые позабыл проверить: ключ от гостиничного номера, бумажник и две бумажки, одна – записка от Дориана, а вторая – распечатка билета на бал с нацарапанным на ней словом, которое раньше обозначало собой сорт бурбона, но теперь – всего лишь размытое, грязное пятно. Все это Закери оставляет на каминной доске, под кроликами-пиратами.

Отыскав большую сумку через плечо, военного типа сумку линяло-оливкового цвета с множеством пряжек, он укладывает туда “Судьбы и сказки” и маффин, аккуратно завернутый в льняную салфетку. Потом, кое-как поправив измятую постель, уходит, закрыв дверь на ключ, и пытается найти дорогу ко входу. К “Сердцу”, как обозначил его Хранитель.