Время шаманов. Сны, дороги, иллюзии - Андрей Лебедь

Через некоторое время движения его руки, держащей лапу, изменились — теперь изогнутые бритвы когтей барса касались тела женщины в самых болезненных местах, слегка царапая поверхность кожи, но не нанося никаких повреждений.

Я с изумлением увидел, что тело женщины расслабилось, она перестала стонать, а на лице появилась слабая улыбка. Несомненно, боль отступала, это поняли и многочисленные родственники, сидевшие рядом на старинных стульях, табуретках и продавленных креслах. На их лицах отразилась целая гамма противоречивых чувств, а Чимеккей тем временем продолжал словно «соскребать» что-то с рук и спины женщины.

Внезапно моё зрение как будто обострилось, все предметы стали резкими и приобрели чёткие, ярко выраженные края. Я услышал звуки невидимого бубна. «Это небесный бубен!» — осознал я. — «Я снова слышу его!». Бесшумные звуки небесного бубна всколыхнули окружающее пространство, воздух «поплыл» как во время жары, и что-то подобное занавесу распахнулось передо мною.

Яркие краски нахлынули на меня, я огляделся и с удивлением понял, что вижу одновременно две картины происходящего. Первая была той самой обычной картиной повседневного мира, где все предметы и люди имеют знакомые с детства очертания, а вторая… Вторая отдалённо напомнила мне кадры научно-популярного фильма, снятого на плёнку, фиксирующую расширенную цветовую гамму, и включающую, преимущественно, инфракрасную часть спектра. Яркие, подвижные как ртуть, живые разноцветные тёплые пятна сидевших в комнате людей разительно отличались от холодного безжизненного голубоватого спектра предметов мебели и домашнего обихода. Образы были нестабильны, проявляясь и угасая без видимой системы. Даже в воздухе, казалось, были разлиты тёплые флюоресцирующие краски.

Я увидел Чимеккея, склонившегося над больной женщиной, и саму больную, в световом спектре которой было нечто особенное, отличавшее её от остальных людей. Это «нечто» выглядело как грязно-чёрнокоричневое мутное пятно в правой части переливающегося чистыми цветами тела. Это пятно раскинуло свои щупальца почти на всё тело женщины, было видно, что метастазы проникли в самые дальние его уголки. Энергия того пятна была вполне сознательной, может быть, не в той мере, как у людей, но достаточно разумной для того, чтобы осознавать самоё себя.

Я увидел, что Чимеккей вовсе не «соскребает» что-то с тела, а, наоборот, словно прожигает как электросваркой черноту, прочно укоренившуюся в переливе живых энергий. С кончиков когтей кошачьей лапы, которую он держал в правой руке, струились потоки ярких белых искр, похожих на дугу электросварки. Это меня настолько поразило, что мгновенно включились, видимо, какие-то защитные механизмы, запрятанные глубоко в организме, и я опять стал видеть всё так, как видел всегда.

Спустя некоторое время Чимеккей выпрямился и сказал, как обычно в конце ритуала:

— Всё, спасибо всем.

Женщина, сидевшая на стуле, открыла глаза и высказала благодарность Чимеккею. После чего самостоятельно встала и ушла в соседнюю комнату.

Не зная, что делают в таких случаях, я стоял посреди комнаты, держа в руках деревянную трещотку. Видимо, понимая моё состояние, Чимеккей легонько подтолкнул меня в спину, направляя к выходу. Как на автопилоте, я вышел во двор и увидел, что уже наступила чёрная южная ночь. Я сел в стоявшую во дворе автомашину, захлопнув за собой дверь и ожидая, когда придёт хозяин, чтобы отвезти нас назад.

Сквозь тонированные боковые стёкла я долго наблюдал, как по двору ходят люди с включёнными электрическими фонариками, потом вышел Чимеккей, потом все снова зашли в дом, сквозь занавески окон которого видны были мечущиеся по комнате тени. Вышедший вскоре хозяин также совершал загадочные манёвры возле дома. Их активность была совершенно непонятна, мне уже хотелось ехать. Наконец, кто-то заметил, что я сижу в машине, и указал на меня пальцем Чимеккею. Он махнул рукой, показывая, чтобы я вышел. Подойдя к нему и спросив, в чём дело, я узнал, что всё это время просидел в старом заржавевшем автомобиле без колёс и руля.

***

Выйдя утром во двор, я увидел Чимеккея, сидевшего возле юрты на невысоком складном стуле, и присел рядом с ним. Он заговорил, словно не прерывалась наша вчерашняя беседа:

— Только на своём опыте познав свои возможности, ты сможешь пройти дальше, чем то место, где находишься сейчас.

— Что это значит?

— Вчера ты впервые почувствовал, что такое шаманское сознание. Все дни, которые ты проводил со мной до этого момента, можно считать подготовкой к этому моменту. Ты понял, что для того, чтобы кого-то лечить, шаман должен привести себя в это состояние, иначе всё, что он делает, бесполезные потуги. Так, кстати говоря, можно отличить настоящего шамана от того, который только выдаёт себя за такового. Хитрец может всё делать правильно — перенять ритуал настоящего шамана, скопировать его приёмы исцеления, амулеты и обереги, детали одежды, даже может петь его алгыш, но всё это будет только видимость — подделка. Шаман, который знает, сразу эту подделку различит. И нельзя ощущать жалость к пациенту. Но сострадание должно быть, без сострадания целителя-шамана просто не существует! И конечно, не должно быть никаких мыслей о себе, о своих личных проблемах и, тем более — страхах.

Только тогда ты сможешь открыть небесную дверь.

Видя, что я не понимаю, Чимеккей пояснил:

— Это невидимый вход, настоящая дверь, которая открывает шаману пространство Вселенной. Шаман видит Вселенную, полную звёзд, он просит её о помощи, помощи не себе лично, а тем людям, которые пришли к нему. И Кара Дээр, Чёрное Небо — Вселенная, отзывается на его просьбу, потому что знает, что шаман выполняет своё предназначение.

Он улыбнулся:

— Сам подумай, если небо само поручило шаману стать тем, кто он есть, разве же оно откажет ему в помощи и в необходимых для выполнения его задачи инструментах?

— Но что же будет с той женщиной?

Этот вопрос не давал мне покоя. Перед глазами стояло её лицо, полное страдания.

— Наверное, она скоро покинет эти края…, — с невыразимой печалью в голосе сказал Чимеккей, и я не сразу понял, что он говорит о смерти. — Её болезнь вылечить очень сложно. Я сказал вчера об этом её родным.

Чимеккей глубоко вздохнул, а потом сказал с улыбкой:

— Сегодня утром, пока ты спал, примчался её сын, он вчера стоял в стороне, помнишь? Сказал, что болей сегодня у неё нет — первую ночь за последний месяц она спала спокойно. Сегодня сама сюда хочет ехать… Хорошо, пускай приезжает, её душа уже почти нашла покой, её нужно поддержать, скоро уже отправляться ей в дальнее путешествие. Мы ей поможем в этом.

— Неужели даже твой могущественный дух-помощник не смог ничего сделать?

Он с недоумением посмотрел на меня:

— Какой ещё дух-помощник?

Мне показалось, что он