Научный баттл или Битва престолов. Как гуманитарии и математики не поделили мир - Анника Брокшмидт

Бертран Рассел, ученый-энциклопедист, с которым мы уже успели познакомиться, назвал абсурдной апологему (ее с удовольствием используют все религии): «Вы не можете доказать, что чего-либо не существует». Но его мнение совершенно не повлияло на судьбу «Книги Авраама», составной части «Драгоценной жемчужины», другого канонического текста мормонов. В ходе прений сомневающимся был предъявлен папирус с оригинальным текстом, он таки обнаружился у Смита. Во всяком случае его фрагменты. Но и здесь возникла неловкая ситуация: перевод предложенных текстов египтологом, который при этом не являлся мормоном, ни единым словом не совпадал с переводом, предложенным Смитом. Вместо истории жизни Авраама письмена повествовали о жизни после смерти египетского жреца Хора (Гора), и этот текст был не чем иным, как отрывком из «Книги мертвых» древних египтян. В действительности на папирусах Смита речь шла о том, как ставшему богом жрецу богиня Изида обещала восполнить его жизненные силы, продлить жизнь, ассоциировавшуюся у египтян с дыханием. Кроме того, жрецу полагались те же привилегии, которыми пользовались и все остальные боги. Этот документ о «продлении дыхания» подписан богом Тотом.

Таким образом, Джозеф Смит со своим переводом даже близко не попал. И хотя ему самому не было до этого почти никакого дела, церковь, которую он основал, упреки в мошенничестве в адрес основателя воспринимала весьма болезненно. Обвинениям же в плагиате, предметом которого была Библия и ее священные тексты, Церковь Иисуса Христа Святых последних дней противопоставила тот аргумент, что сходство текстов всего-навсего доказывает существование Бога… Плагиат как свидетельство подлинности и божественного происхождения Писания? Это что-то новенькое. Но я сомневаюсь, что этот аргумент пригодится недобросовестным политикам, когда разразится новый скандал вокруг очередной академической работы.

Подобная гремучая смесь из оплошностей, конфузов и невнимательности иногда влечет за собой катастрофу, а иногда философскую дискуссию об основах основ, одинаково актуальную для всех гуманитарных наук. Но что тут можно поделать? Особенно когда из-за угла выскакивают представители естественных наук с радиоактивной зубной пастой под мышкой… Гарольд Годвинсон предпочтет зубы с радиоактивным фоном. Это куда приятнее, чем быть втоптанным в землю кавалерией Вильгельма II. Но это всего лишь предположение. К сожалению, спросить его об этом лично мы уже не можем.

Живые кости, мороженое с ртутью и радоновые яички

Наука, по определению, находится на переднем крае того, что мы узнаем о мире. Зачастую ученые заняты исследованием веществ, состояний и предметов, природа которых пока непонятна, а значит, они порой не догадываются о том, что подвергают тем самым свою жизнь опасности. В том числе и физические лаборатории никогда нельзя было считать особенно безопасными для работы. Тому же, кто решил посвятить жизнь изучению истории, грозит разве что падение на голову с верхней полки тяжеленной книги. Ему не доведется в спонтанном порыве любопытства слизнуть некоторое вещество, чтобы через пару лет обнаружить, что оно было чрезвычайно ядовито. Неосмотрительность такого рода — отдельная естественнонаучная дисциплина! Часто случается так, что опасность угрожает не только самому ученому, но группе совершенно посторонних людей… которые вообще не имеют никакого отношения к науке и экспериментам. Один из таких примеров — известная японская актриса Мидори Нака. По окончании университета она участвовала в постановках многих театральных трупп, и все они были распущены — отчасти из-за противодействия со стороны полиции, отчасти из-за сложностей, вызванных воздушными бомбардировками. Ее имя однако известно сегодня не только в театральном мире. В июне 1945 года в составе труппы «Сакура-тай» она прибыла в Хиросиму и поселилась там на время театрального сезона. Всего через два месяца американские самолеты сбросили на город атомную бомбу, как раз в 650 метрах от театра, где играла Мидори Нака. Ее доставили в токийскую больницу, и там она умерла. Масао Цудзуки, ее лечащий врач, до катастрофы имел возможность наблюдать последствия радиоактивного излучения на лабораторных кроликах. Поэтому он сумел поставить верный диагноз, который остался в истории: Мидори Нака стала первой официально подтвержденной жертвой лучевой болезни.

Излучение само по себе было давно известно, еще за 49 лет до Хиросимы, если быть точным. В 1896 году французский физик Анри Беккерель заметил, что его фотопластины вдруг стали абсолютно черными. Он был уверен, что они постоянно находились в надлежащей темноте. Беккерель обыскал лабораторию и обнаружил виновных: это были урановые соли, которыми изобиловали лабораторные шкафы. Ученый предположил, что уран должен был испускать излучение, невидимое человеческому глазу. Мария и Пьер Кюри двумя годами позже дали название этому явлению: «радиоактивность». Поскольку радиоактивное излучение невидимо и не имеет запаха, а губительные последствия для здоровья человека наступают не сразу, долгое время его считали безвредным.

Правда о вреде радиации довольно долго не могла окончательно утвердиться в обществе, а первая реакция и первые впечатления были и вовсе противоположными: радиационное излучение вдруг стали считать панацеей, магическим средством исцеления от всех болезней. Например, в 20-е и 30-е годы в аптеках продавались кувшины под названием «Ревигатор». Их следовало наполнить водой и выдержать одну ночь. За это время вода, как сообщалось в рекламе, благодаря радиации станет более полезной. В действительности же в жидкости растворялись свинец, ванадий, мышьяк, уран и радон — в малых, несмертельных дозах. И все же это совсем не то, чем нормальный человек захотел бы обогатить свой рацион.

Зубная паста «Дорамад» содержала так много радиоактивного тория, что после ее применения зубы светились голубым светом. Такое свечение можно наблюдать и сегодня, если посмотреть на помещенные в резервуары с водой топливные элементы атомных электростанций. Пасту охотно покупали, поскольку она обладала необычным вкусом, к тому же производитель обещал, что «клетки получат заряд новых жизненных сил», а «рост и деятельность вредоносных бактерий прекратятся». По крайней мере второе было правдой: радиоактивность не повреждает ДНК человека, но разрушает гены бактерий. Зубную пасту производили до 1945 года — в тот год на японские города были сброшены атомные бомбы, и пасту окончательно изъяли из продажи. Кроме прочего, производили светящиеся составы на основе радия и салфетки, пропитанные такими составами. Помимо всего прочего, они — а как же иначе? — рекомендовались для повышения потенции: «Радиендокринатор», продававшийся между 1924 и 1929-м по цене 150 долларов, предлагался в благородном футляре из темно-синей искусственной кожи с золотым тиснением. В футляре находилась металлическая форма, внутри которой размещались семь пропитанных радиевым составом листков бумаги. Чтобы потенция повысилась, надлежало каждую ночь прикреплять эту форму к яичкам. Но облучать предлагалось и другие области тела. На рекламных проспектах изображали привлекательных моделей, на которых не было ничего, кроме «Радиендокринатора», притом он был закреплен то на голове, то на шее, то на спине. Помимо потенции аппарат должен был также положительно повлиять на характер, память и зрение. Разумеется, он помогал также избавиться от лишнего веса.