Гостья из прошлого - Алексей Борисов

единственным легальным шансом выбраться дальше, чем за сто метров от дома. Эту активность регламентировала мэрия, составлявшая график для населения. Каждая семья была приписана к определенному торговому центру, который посещала раз в месяц в отведенное ей время.

Борис вздохнул. В сущности, жена была права. Самоизоляция радикально упростила их потребности. Театры, кафе, стадионы и другие места массового скопления были закрыты до особого распоряжения. Необходимость в обновках практически отпала. По квартире бродили в футболках и тренировочных штанах, в пределах стометровой зоны ограничивались нарядами попроще. Влада красилась и одевалась, по ее выражению, «как следует» лишь для ежемесячных походов.

Их тележка подкатывала к платежному терминалу почти пустой. Несколько пар носков, какой-нибудь шарфик, батарейки для пульта, одна-две лампочки взамен перегоревших… Иных приобретений за текущий год Борис не мог припомнить, как ни старался. Лично он ездил в ТЦ в одной и той же водолазке и джинсах. Но для Влады это было нечто вроде торжественного выхода в свет. Поэтому слух о том, что пускать за покупками будут раз в два месяца, сильно отразился на ее моральном состоянии.

— Не верь ты всякой ерунде, — убеждал он свою вторую половину.

Действительно, что могла знать встреченная у лифта соседка — в отличие от них, узница однокомнатной квартиры? Какая разница, что она бормотала сквозь маску? Может, у нее совсем крыша поехала?.. Увы, эти аргументы слабо влияли на жену.

Кроме того, времени на душеспасительные беседы уже не оставалось. В девять ноль-ноль обоим надлежало сидеть перед мониторами, ожидая планерок с раздачей заданий. Офисная жизнь для них тоже закончилась с введением карантина, и вся работа перетекла на дом. За опоздания на интернет-перекличку начальство наказывало, урезая премиальные.

Супруга, вытерев слезы, отбыла в спальню, а Борис расположился со своим ноутбуком прямо за кухонным столом. Кабинета он не имел.

Идею вылазки Борису подал прежний одноклассник Альфред по прозвищу Крокодил. Пропавший из поля зрения еще до пандемии, он внезапно обнаружился во время прошлой поездки «в люди». Друг детства, с которым сидели за одной партой, крутил теперь баранку такси. Прибыв на вызов и мигом узнав своего пассажира, он разболтался не на шутку. Сначала, пока ехали до торгового центра, бегло перебрали общих знакомых.

— Ежа помнишь? Свалил перед чумой как раз. К морю подался. Там, говорит, теплее хотя бы. Пипетка развелась и опять замуж выскочила. Вроде удачно. С бывшим-то дрались до крови. А Банка повесился. В натуре, петлю из провода смастерил и того… в гараже у себя. Когда нашли, холодный был. И трезвый ведь…

За увлекательным рассказом (солировал, как обычно, Альфред) не заметили, как добрались. Влада вылезла из машины первой, покурить на близлежащем пятачке для злоупотребляющих никотином. Борис, прощаясь, чуть задержался, и дружок прихватил его руку своей.

— Я вижу, тебе развеяться пора, — сказал он, подмигнув.

— Развеяться? — не понял Борис.

— Не тупи. Вот визитка, пиши мне через мессенджер. Объясню, — Альфред подмигнул снова и хлопнул его по плечу.

На маленьком прямоугольнике из картона значился, рядом с именем друга, телефонный номер без каких-либо дополнительных сведений. Борис связался с Альфредом вечером того же дня. Оказалось, что тот добывает хлеб насущный не только извозом. Намеки на существование теневой, неподотчетной властям жизни проскальзывали в сетях и раньше, но подробностями никто из пользователей не делился. И вот, наконец, объявился живой представитель параллельного мира.

— Будешь сидеть взаперти, свихнешься запросто, — предупредил друг. — Везли как-то одного родные и близкие… до больнички, на казенное содержание. Не советую повторять.

Беседовали они через зашифрованный канал, который, не в пример соцсетям, пользовался репутацией надежного. По словам Альфреда, в городе имелась целая индустрия развлечений — разумеется, подпольных.

— Выбирай время, ближе к ночи. Доставлю тебя в лучшем виде, — пообещал он. — Имей в виду: расчет налом. Сам понимаешь, налогов там никто не платит.

Борис уточнил примерную сумму и приятно удивился. У него водилась заначка, которую можно было использовать для подобных целей. Государство усиленно агитировало переходить на безналичный расчет, но не везде созрели технические условия для него. Так, в сельской местности отсталые фермерские слои продолжали обмениваться монетами и купюрами. Были и те, кто принципиально держался за ветхозаветную старину, отвергая тотальную цифровизацию как предтечу антихриста. С фанатиками-сектантами дело не стали доводить до конфликта, ограничившись требованием носить маски.

Единственной подлинной проблемой для Бориса являлся уход из дома в неурочный час.

— Мотивируй как-нибудь. Кто из нас с высшим образованием, я или ты? — резонно заметил Альфред.

Сразу после утренней сцены Борис окончательно решил: «Сегодня». Нервная система и у него была на пределе. Плакать, конечно, он не собирался, но уже не единожды испытывал громадное желание закатить скандал невиданного доселе масштаба. При всём этом бесконечном режиме возникло и окрепло ощущение какого-то ареста, плавно переходящего в пожизненное заключение. Хотя с тещей у него были прохладные отношения, он охотно подписался бы под ее фразой: «Как овец держат в стаде».

Борис, как и дети, привык называть ее бабушкой. В семьдесят пять лет она сохраняла ясный рассудок и твердо стояла на почве здравого смысла. Их ближайшая родственница переселилась к дочери и зятю незадолго до полного локдауна, поняв, что в одиночку не может содержать частный дом за городом. Без нее в квартире было бы просторнее и, вероятно, спокойнее. Имея дополнительное пространство, члены семьи чуть легче сносили бы тяготы вынужденного сидения в четырех стенах. Хотя разве только чуть. Новая вирусная реальность истерзала-измучила каждого независимо от возраста.

Лучше всех было, наверное, Мирославу. Он рос в обнимку с Интернетом и буквально сроднился с разнокалиберными гаджетами. Человеческое общество, как подозревал Борис, ему не особенно требовалось. Чем живет и дышит Милана, оставалось для него загадкой. Бойкая и чрезвычайно подвижная до перехода на удалёнку, она болезненно перенесла всеобщий стоп-сигнал. Сильнее всего дочь переживала расставание с танцевальной студией. Какие-то занятия посредством видео продолжились, но не смогли заменить ей любимое увлечение.

А Влада откровенно погружалась в депрессию. Бухгалтерия, которой она занималась профессионально, уже, кажется, не вызывала у нее ничего, кроме отвращения. Следить за собой жена почти перестала и, если бы не периодические вояжи в торговый центр, закисла бы совсем. Что касается другой стороны супружеской жизни, то здесь сорокалетняя Влада едва ли могла похвастаться активностью и в мирную, не затронутую пандемией эпоху. Ныне же пыл ее угас полностью. Получив несколько раз от ворот поворот, муж махнул рукой, а затем и сам ощутил отсутствие интереса…

— Борис, у вас со звуком всё в порядке?

Вопрос старшего менеджера Александра оторвал его от воспоминаний