Мята и соль - Ана Михайлова

пошутил Рин, я вспыхнула, остальные рассмеялись, похоже, не находя во фразе ничего такого. Подсознательно захотев спрятаться, не придумала ничего лучше, чем уткнутся лицом ему в плечо. ИнЛекрит погладил меня по спине.

— Ладно, пора на занятия, — услышала я голос Дикса и подняла голову как раз тогда, когда он не в меру эмоционально прощался с Илавией. — Так бы и съел тебя, — отрываясь от поцелуя, сказал он с соблазняющей улыбкой сердцееда. Но в глазах его легко читались чувства, та любовь, которую словами не выразить. Высшая магия.

— Пока, котенок, — отозвалась девушка ласково, даже голос поменялся. Едва ли не первые в жизни я слышала, как одна из двойняшек ИнАбиер говорила отдельно от своей сестры. Но они тут же будто снова синхронизировались. Одинаковые жесты, одинаковые взгляды. Как они будут жить, когда Оливия найдет истинного? Их же растащит по разные полюса.

— В общем, если идешь, завтра в пять мы ждем в холле. Ждем пять минут, Мория, — снова в один голос вдруг обратились сестры ко мне, одновременно поднимая глаза. Они их еще так расширяли всегда, для пущего эффекта, что я вздрогнула. Рин усмехнулся, отвлекая коротким поцелуем в шею.

Глава 26

— Адепт Мория, в кабинет ректора, — прозвучал над головой голос ассистентки ИнФерио из громкоговорителей. Закрыла лицо ладонью и промычала что-то нечленораздельное, забыв, что приличное общество никогда не сдерживало меня в выражениях.

— Что еще случилось? — недовольно проворчал Рин, ссаживая меня с колен и вставая. — Пошли, мышка.

— Тебя по-моему не приглашали, — я скорчила ему рожицу. Он только отмахнулся, закидывая себе на плечо мою сумку с учебниками. Обнял за талию, прижимая к себе поближе, и вдруг шагнул во внезапно открывшийся разрыв. Я поняла, что случилось, только когда мы вышагнули из портала прямо в приемной ректора. Ассистентка неодобрительно покачала головой.

— Напомни-ка мне, на какую тварь ты носишь антимагические наручники, Ринсдей? — поворачиваясь к нему, строго спросила я, положив руку на руку. Он только самодовольно ухмыльнулся и пожал плечами.

— Я же Д'энии. Создатель миров и материй. Они даже не ослабляют магию. Замедляют просто.

Махнув на него рукой, я отвернулась и постучала в дверь кабинета. В этот раз дождалась разрешения войти. В кабинете сидел сам ИнФерио и шед ИнТарлид.

— Садись, Наяра. Разговор будет короткий, но серьезный, — вообще не обратив внимания на Рина, будто его и не было, или он являлся непосредственным продолжением меня, ректор указал на стул. Мы сели.

— Тебя можно поздравить, — после этой фразы я решила, что разговор будет про Истинного, но сильно промазала с догадкой. — Тебя хотят удочерить. Только за сегодня поступило три официальных письма.

У меня аж зазвенело в ушах от этой новости. Шед хмурился и выглядел крайне недовольным. Рин — обеспокоенным.

— Но… почему? Зачем? Мне скоро восемнадцать, я больше не нуждаюсь ни в опекуне, ни… — я покосилась на ИнЛекрита, — в попечителе.

— В основном из-за того, что ты истинная будущему императору, — как всегда напрямую и не особо выбирая выражения, пояснил Алуа, не успел ректор и рта раскрыть. — А значит, если будешь представлять их род в императорской династии, они смогут получить больше влияния и власти.

— Большинство родов-носителей императорской крови подало заявку на удочерение, несколько генералов, крупных предпринимателей, — ректор протянул мне стопку писем. Я ошарашено пролистала их — не менее двадцати. На каждом конверте в углу стояла печать рода. — Наибольший вес сейчас имеют два предложения…

— Три, — перебил его Алуа, а выражение на его лице стало уж совсем жестким. Ректор покачал головой.

— Пусть три. Род ИнИггтрив. Генерал ИнСагор'Идар. И шед Алуа ИнТарлид.

Я аж вскочила, с раскрытым от недоумения ртом уставившись на шеда. Он тоже поднялся.

— Вы? Зачем, шед?

Я была просто в бешенстве, чувствуя дикое разочарование. Как он мог желать использовать меня? Даже выхватила руку из ладони Рина, которую он взял, видимо, желая поддержать.

— Затем, что ты нужна им только для собственной власти. Я не позволю, чтобы тебя использовали, словно нефритовую статую, как очередное украшение рода, для исполнения собственных желаний! Когда тебе было только тринадцать, я уже подавал такой же запрос, — прогрохотал Алуа. Я зажала ладонью рот, не веря своим ушам. — Его отклонили на самом высшем уровне. Теперь понятно, почему, — он кивнул на Рина и вернулся ко мне взглядом. И правда ясно — тогда Рин уже знал, что я его истинная, и любое удочерение было уже ни к чему. — Придумали повод, чтобы отказать — нет супруги. И, мол, неясно, что ты хочешь сделать с девочкой, мужлан, — шед говорил с такой горечью, что у меня все же застлало глаза слезами. Он ведь… и правда все время был для меня будто отец.

— Простите, — прошептала я, едва преодолев желание броситься к нему и обнять. Теперь уже не понимая, как могла в нем сомневаться, как могла подумать такое. Алуа тоже уже выдохнул, слегка успокаиваясь.

— В этом больше нет смысла, — обратил на себя внимание Рин, тоже вставая. В голосе и позе появилась поистине императорская властность. — Через месяц мы с Наярой станем супругами, она окажется под моей протекцией. Так что не имеет значения, даже если с ней успеет породниться какая-нибудь семья.

— К сожалению, поскольку Наяра ничья, на нее имеет право любой род. Если она не выберет сама, это решит суд, — пояснил ИнФерио.

— Как это ничья?! Она — моя! — прогрохотал ИнЛекрит не хуже Алуа, аж мебель завибрировала, и тут уже мне пришлось подойти и взять его за руку, чтобы успокоить. Он тут же накрыл мою ладонь своей, подсознательно, даже не глядя.

— На тебе приговор суда. До снятия наручей ты не можешь взять ее замуж, — пояснил ректор, проигнорировав микровзрыв. Но, судя по виду, вовсе не испугавшись, скорее, сопереживая. — За это время один из родо́в все равно потребует провести процедуру принятия.

Рин резко выдохнул и развернулся, отходя от стола.

— В момент произнесения клятв вся его магия должна быть свободной от оков, чтобы она могла объединиться с твоей, — предугадывая мои дальнейшие вопросы, сказал ИнФерио, снова садясь. — Есть один вариант, но…

— Я не поступлю так