Он пишет мою книгу! - Софи Бриошь

– Когда бы ты успела, если я тебе слова сказать не давала со своими причитаниями. Прости меня. Обещаю, что чем бы моя история не закончилась, с этой минуты мы снова будем дружить не только для меня.

Маринка засмеялась.

– Да мне нравится дружить "для тебя". У тебя столько интересного в последнее время. Ой, зая.Такси приехало. Всё, мы с Игорешей целуем тебя. Он мне условие поставил отключить телефон на весь отпуск. Не знаю, смогу ли… Но если что – не теряй. Чмоки, чмоки.

– Правильно, отключи телефон и порелаксируй. Всё будет хорошо. И взрослая девочка и Зоя Никитична тем более. Чмоки, Маринчик, отдыхайте. Игореше привет!

Я отключила телефон и поняла, что иду по практически ночному скверу совсем одна.

Надо же, как быстро стемнело. А, это просто фонарей нет. Сквер новый, ещё не установили освещение. Сто лет я тут не гуляла. На автобусе в основном.

Затылком почувствовала, что за спиной кто-то есть. Шагов чужих, главное, не слышно, а меж тем у меня неприятный такой холодок пробежал по спине…

Обернуться? Или ускорить шаг?

Вот я трусиха! Вон уже рядом фонари большой улицы, там светло, люди ходят, автомобили ездят. А я жути нагоняю сама на себя.

Решила обернуться, чтобы не шагать по темноте последние метры в нарастающем страхе.

Только собралась повернуть голову, как чья-то рука вынырнула у меня из-за спины и крепко обхватила. Вторая рука влажной тряпкой грубо накрыла мне рот и нос. Дышать было трудно, страх парализовал.

Всё моментально поплыло перед глазами…

Степан

Отвез маму, вернулся домой, лёг спать, проснулся и ...остыл.

Не в том смысле, что переиграл горячее решение, а в том смысле, что почувствовал себя холодным и равнодушным ко всему на свете.

Ничего не хочу. Никаких дружеских общений с какой-то Юлей...Чья бы там она дочь не была.

Зачем?

Зачем мне ещё больше сближаться с дочерью врага, зная, кто она.

Девушка, наверное, не виновата в том, что она дочь Николая. Может быть она даже в полном неведении на мой счёт. Это неважно.

Не. Хо.Чу.

Чёрт, чёрт! Она уже стала мне очень близким человеком, едино-мышленником. И такая засада!

Я со злости запульнул подушку на другой конец комнаты.

– Вселенная, что ты хочешь мне сказать? Галя дура, Юля дочь врага, Олю потерял – что я должен понять из всего этого, а? – я почти заорал на люстру, хотя она вряд ли являлась представителем вселенских сил.

И поделиться не с кем.

Генка в отцовской и прочей эйфории – к нему сейчас лучше не соваться со своими заморочками. Он не поймёт, а мне от этого будет лишь больнее.

Единственный, кто меня бы понял, это та, из-за которой весь взрыв мозга и с которой лучше не углубляться в ещё более близкие отношения.

А-а-а… Нифига я не остыл! Штырит как школьника.

Если бы в моём сердце не было Оли, я бы решил, что влюбился в Юлю и страдаю.

Эта мысль так неожиданно просвистела в моей голове, что я на минуту замер, осматривая её со всех сторон, как пролетающую в замедленной съёмке пулю.

Да не…

Я сам себе сморщил выражение лица под названием "не может быть" и категорично помотал головой. Бред. Юлька друг. Юлька классная виртуальная приятельница по определённой теме. Нас объединяют только её книги.

И её отец. Будь он неладен.

Я уже несколько лет не думал о той истории. После смерти моего отца вообще старался не заглядывать в воспоминания о нём. Больно и бессмысленно.

Не знаю, может быть и стоит услышать версию Николая о случившемся тогда…

Мда...У меня такое чувство, что я предаю отца уже самим фактом того, что допускаю мысль о том, что он мог быть не прав. Зачем мне слушать другого человека, который, конечно, начнёт обелять себя. Отец всё равно уже не сможет ничего опровергнуть. Это как если б меня судили, доказательств никаких, только моё слово против слова другой стороны. А Генка, мой друг, мой братан, вдруг стал бы внимательно слушать моего оппонента и, поглядывая на меня, взвешивать в уме вероятность моей виновности…

Мама, когда мы ещё ругались на тему Николая и отца, как-то сказала мне, что я переписываю свою память: придумываю образ того отца, которого хотел бы помнить, а не того, каким он был. На самом деле, говорила в сердцах мама, отец был достаточно непорядочный человек, и от того что умер, он лучше не стал.

Это был единственный раз в жизни, когда мама позволила себе о ком-то сказать настолько прямолинейно и грубо.

Помню, как меня резанули её слова. От части потому, что были правдой…

Я потом залез в интернет и перечитал пачку статей на тему памяти.

Действительно, наша память это не кладовая, где хранятся на полках разных воспоминания. Наша память это постоянно перезаписывающая сама себя система. Каждый раз вспоминая что-то, мы, на самом деле, вспоминаем предыдущие воспоминания о событии, а не само событие. А вспомнив, автоматически перезаписываем.

Вот поэтому сгущенное молоко из детства вкуснее: воспоминания о нём перезаписываются с акцентом на "вкуснее".

Если человек хочет помнить кого-то хорошим, он каждый раз перезаписывает больше хорошего в воспоминаниях и однажды искренне начинает верить, что этот человек из прошлого был чуть ли не идеальным.

Если в воспоминаниях идёт упор на негатив, то в какой-то момент человек с ужасом осознаёт, что был в отношениях с редкостным подонком.

Это так странно…

И странно, что сейчас я вспомнил об этом.

Такое ощущение, что я как будто ищу лазейку, оправдание, повод, словно хочу дать себе шанс на то, чтобы услышать версию Васюткина. Чтобы он стал лучше в моих глазах. А значит и общение с Юлей не было омрачено историей про предательство моего отца.

Это ужасно…

Ужасно, если бы Генка не поверил моему слову в суде..

Отбросив всех своих тараканов вместе с одеялом, я пошёл в душ.

А затем позвонил ещё двоим заказчикам и взялся за их проекты.

Ничто так не отключает меня от самокопания, как аврал на работе.

***

Мама позвонила на следующее утро.

После обмена приветствиями сразу начала вздыхать.

Я отложил дела и приготовился слушать.

– Мам, ну что случилось. Я же слышу, ты что-то хочешь сказать, – из моей мамы конспиратор никудышный.

– Ты только не ругайся. Это не про Николая, это про его дочку. Помнишь, я тебе книжки её показывала?

– Ну конечно, помню. Это же вот только было. – ещё бы я не помнил. Пытаюсь забыть изо всех сил.