Эльфийский бык - Екатерина Лесина

птичьего вопля за окном и мухи. Муха, к сожалению, была не за окном, а вполне внутри дома. И черным вороном кружила над Иваном, время от времени присаживаясь то на левую щеку, то на правую. Прикосновение мушиных лапок ощущалось отчего-то ярко, заставляя вздрагивать, а потом щеки и вовсе начинали зудеть.

Иван честно попробовал отмахнуться.

Раз.

Другой.

Затем в голову пришла мысль использовать противомушиное заклятье, но следом Иван осознал, что заклятья этого не помнит.

Зато запахло свежим хлебом.

— Маги! — раздалось, перекрывая и петушиные голоса и мушиное гудение. — Эй, маги! Просыпайтесь! Солнце встало!

— Так то солнце, — простонал Бер где-то рядом, и Иван открыл-таки глаза.

Потолок.

Пятнистый почему-то и неровный. Вид этого потолка пробудил в душе воспоминания, а следом и стыд, ибо получалось…

Фигня получалась.

— Маги! — в дверь ударили. — Подъем! Утро зовет!

— Куда?

Бер вывалился из кровати. Надо сказать, что кровати стояли рядышком, аккурат в центре комнаты. Та была довольно большой, но ныне размер навевал тоску. У стены Иван поставил дядюшкин рюкзак и пару чемоданов, которые вчера решил разобрать, но…

Не сложилось.

Беровы тоже были здесь и тоже частично.

— На работу, — дверь открылась, впуская парня, которого Иван в первое мгновенье принял за Семена. Но потом понял, что ошибается. — Завтрак я принес!

— Завтрак… — Иван попытался встать, но получилось не сразу.

А ведь еще вчера эта странная конструкция кровати ему доверия не внушила. Железная сетка на железной раме. Кто до такого додумался-то?

И главное, на сетке лежал матрац, какой-то в колдобинах и еще пахнущий травой.

Но…

Он слишком устал, чтобы возмущаться.

— Завтрак, — Бер, упершись руками в спину, разогнулся. — Завтрак — это хорошо!

— От, и Аленка сказала, что надо бы покормить… — согласился парень и огляделся. — Обживаетесь? Тут-то мебели немного осталось.

Иван заметил.

Две кровати. Книжные полки. И стол вот, на который парень и поставил корзинку. Стулья опять же. Массивное сооружение, про которое Бер сказал, что это — печь и он в теории даже знает, как её растопить. Но топить не рискнули, потому как для этого нужны дрова, а еще на ночь глядя Иван не был готов экспериментировать ни с дровами, ни с печью. Что-то подсказывало, что в данном случае теория может разойтись с практикой.

Он попытался разогнуться.

За ночь железная сетка растянулась и провисла. Содержимое матраца где-то истончилось, где-то сбилось комками, и чувство было таким, что Ивана переехали этой смесью трактора и бронетранспортера, чья тень маячила за окном.

Он с трудом удержал стон.

— Молочка вот свеженького… с утренней дойки…

— Береслав, — Бер протянул руку. — Можно, Бер… а это — Иван.

— Серега, — парень руку пожал.

— Степанов брат?

— Ага, — он осклабился. — Нас вообще четверо… и Аленка.

Что-то такое Семен, кажется, говорил. Или нет? Вчерашний день ныне представлялся чем-то донельзя ненастоящим, вроде бреда, который случился, когда Иван выпил тот особый коктейль, который… он головой затряс, избавляясь от воспоминаний.

Правда, в тот раз обошлось без синяков.

— И блины… тетка Марфа принесла поутряни. А это… вы извините, мы про ужин вчера забыли, — из корзины появился огромный сверток. — То одно, то другое… вот и остался на коровнике…

— Ничего, — Бер потянулся до хруста в костях. — Воздух тут у вас свежий…

— А то!

За окном снова заорали.

— И петухи… — Иван проковылял к столу, чтобы упасть на жесткий стул. Стул хрустнул и покачнулся. Чтоб тебя…

Вскочить Иван успел.

— Я молотка принесу, — задумчиво произнес Серега. — И гвозди… тут-то, когда клуб закрыли, чего нужное, то народ разобрал… вот и осталось, чего осталось.

— Да я и без молотка, — Бер присел у стула, крутанул его, провел ладоням по дереву. — Тут элементарная реконструкция. Кстати, вполне антиквариат… лет ему около сотни… перетягивали явно. И жаль, такая форма характерная…

Сила его уходила в дерево, сращивая мелкие трещины, что расползлись по ножкам.

— … с нынешней обивкой совершенно не гармонирует.

Стул встал на место.

— Круто, — заценил Серега. — А ты только с мебелью так можешь?

— Ну… — Бер сунул нос в сверток и вытащил круглый толстый блин. — Сил у меня не то, чтобы много… я вообще больше по металлам… семейная склонность.

Иван молча сел и почесался.

Бока зудели со страшной силой. И спина. И плечи. И поглядев на руки, он убедился, что вчерашнее столкновение с крапивой не прошло даром. Пузыри сдулись, зато кожа расцвела всеми оттенками красного, порой переходящего в пурпур.

— Чегой это? — Серега тоже увидел и нахмурился. — Лишай? Не заразный?

— Аллергия, — буркнул Иван, с трудом удерживаясь, чтобы не почесать зудящую руку. Или плечо. Или спину. Или хоть что-нибудь.

— А… главное, что не лишай. Ты сметанкою помажь. Полегчает.

— Обязательно.

Бер, глянув сочувственно, протянул сложенный пополам блин.

— Ешь, — сказал он. — А то на тебя глядеть тошно…

Иван и откусил.

Блин был не таким, как дома. Никакой нежной сладости и хрустящего кружевного края… толстый, вязкий еще и кисловатый. Пожалуй, в другом случае Иван бы отказался.

Но, во-первых, неудобно. Завтрак вот принесли… и если так-то, блины всяко лучше дядюшкиных консервов. Во-вторых, банально хотелось есть.

Серега вот отказываться не стал.

Оседлал стульчик.

Блин взял.

И молока себе налил. В кружку. Железную. Иван не представлял, что кружки можно делать из железа. Правда, Бер вчера заявил, что это не совсем железо, а алюминий, но с точки зрения Ивана разница была не велика.

Благо, кружек хватало.

А вот молоко было… не таким. Не сказать, чтобы невкусным. Просто… не таким и все тут. Теплое. Сладкое. Пахнущее непривычно, оно как-то удивительным образом сочеталось с кисловатостью блинов и в целом… в целом — жить, оказывается, можно.

Так Иван думал ровно до тех пор, пока Бер, облизав пальцы, не спросил:

— А сеть у вас тут вообще ловит?

Вчера они только убедились, что связи нет.

— Сеть?

— Ну, мобильная связь… интернет там… гугл! — Бер поднял палец и уставился на Серегу. Тот — на Бера.

— Гугл, — Серега кивнул. — На сосне и гугл есть.

— На какой сосне?

— А от там, — Серега махнул рукой. — На пригорочке сосна растет. Если на нее забраться,