Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века - Николай Корнеевич Чуковский

Пасхи можно пожертвовать одним днем. Решено было остановиться в том самом заливе, где останавливался капитан Кук.

Залив Кука нашли без труда. Он глубоко врезается в берег и защищен ото всех ветров. Фрегаты вошли в него — сначала «Астролябия», затем «Буссоль» — и остановились за милю от берега.

На берегу стояло шестеро мужчин. Они прыгнули в воду и поплыли к «Буссоли». В воде они чувствовали себя как на суше. Им кинули канат. Они влезли по канату на палубу и отряхнулись, словно собаки. Одежда их состояла из веревочного пояса, к которому сзади и спереди были привязаны пучки травы.

Команда корабля вышла на палубу: всем хотелось увидеть диковинных гостей.

Островитяне были окружены целой толпой. Но это нисколько не смутило и не испугало их. Безоружные, они одиноко стояли среди множества чужеземцев и приветливо улыбались.

«Вот лучший пример того, — подумал Лаперуз, — что с туземцами нужно обращаться ласково. Кук здесь никого не убил, никого не ограбил, и жители острова Пасхи приветливо, без всякой тревоги встречают европейцев. Если бы все путешественники были так миролюбивы, им не пришлось бы выдерживать повсюду столько кровопролитных битв».

Он решил продолжать политику капитана Кука и подарил гостям целый ворох стеклянных бус, оловянных ложек, красных тряпочек. Островитяне сразу нацепили все это на себя: бусы на шею, ложки и гребешки в волосы, тряпочки за пояс. Они очень обрадовались таким украшениям и с восторгом разглядывали друг друга, чванно и гордо расхаживая по палубе. Но прошло минут десять, и полученные безделушки надоели им. Они стали знаками упрашивать моряков подарить им еще что-нибудь.

Тогда Лаперуз надел на голову самому старшему из островитян широкополую матросскую шляпу. Старик запрыгал от радости. Впрочем, он не успел в ней покрасоваться. К нему подскочил другой островитянин, сорвал с его головы шляпу и напялил ее на себя. Но и ему не удалось надолго удержать добычу. Каждому хотелось завладеть шляпой, каждый тянул ее к себе. Завязалась потасовка. Островитяне, такие дружные минуту назад, теперь без всякой жалости колотили друг друга кулаками, скаля белые зубы.

— Так его! Так его! — с хохотом подзадоривали их матросы.

Наконец шляпа утвердилась на голове самого молодого и сильного. Он стоял, сжав кулаки, готовый побить всякого, кто попробует отнять его сокровище. И остальные пятеро не решались к нему приблизиться. Они так завистливо и печально глядели на счастливца, что Лаперуз сжалился и дал каждому по такой же шляпе.

Корабль поразил островитян своей величиной. Они ходили от кормы к носу, от носа к корме, считали шаги, потом громко спорили и снова считали.

Близился вечер. Лаперуз решил ехать на берег только завтра. Но лейтенант д’Экюр, которому надоело находиться на корабле, предложил подвезти гостей к острову на шлюпке. Лаперуз дал свое согласие, но потребовал, чтобы д’Экюр высадил пассажиров прямо в воду недалеко от берега.

Шлюпку спустили, д’Экюр усадил в нее островитян, и гребцы взялись за весла. Островитяне чинно уселись на скамейку, но, когда шлюпка отчалила, они стали возиться, толкаться, раскачивать шлюпку. Д’Экюр прикрикнул на них. Тогда они сняли шляпы, уложили в них, как в корзинки, все свои бусы и тряпочки и один за другим попрыгали в воду.

— Стойте! Куда вы? Я вас довезу! — крикнул им вслед д’Экюр.

Но они быстро поплыли к берегу, держа свои шляпы высоко над головой, чтобы не замочить их. Д’Экюру пришлось вернуться на фрегат.

Похитители шляп

На следующее утро Лаперуз и де Лангль отправились на берег в сопровождении астронома Дажеле, физика Ламанона, ботаника дю Фрэна и всех офицеров, кроме вахтенных. На всякий случай для защиты отряда от нападения Лаперуз захватил с собой восемнадцать солдат морской пехоты под начальством поручика де Вожуа. Ботаник дю Фрэн вез несколько мешков семян разных европейских огородных растений: капусты, моркови, свеклы и тыквы. В шлюпке де Лангля лежали связанные овцы, козы и свиньи. Де Лангль, подражая капитану Куку, решил подарить этих животных островитянам.

Островитяне встретили французов громкими криками. Их собралось на берегу человек шестьсот. Лаперуз с удовольствием заметил, что все они безоружны, кроме двоих-троих, которые держали в руках узловатые дубинки. Он стал искать в толпе своих вчерашних гостей и сразу узнал их по шляпам и бусам. Обладатели шляп гордо ходили среди своих соплеменников, наслаждаясь всеобщей завистью.

Выйдя из шлюпок, моряки прежде всего разбили на берегу палатку, где расположился со своими инструментами астроном Дажеле, который должен был определить по солнцу долготу острова Пасхи и проверить вычисления Кука. Островитяне вертелись, толкались и мешали работать. Лаперуз попросил их отойти от палатки хотя бы на три шага, но они не обратили на его слова ни малейшего внимания и по-прежнему напирали на французов со всех сторон.

Любопытство их было не совсем бескорыстно. Они с завистью поглядывали на чудесные шляпы, украшавшие головы матросов. И когда один матрос зазевался, шляпа его оказалась в руке пронырливого островитянина. Матрос пустился в погоню, но вор бесследно исчез.

Через минуту шляпы были украдены еще у двух матросов. Ограбленные, не зная, что делать, испуганно смотрели на свое начальство. Если они станут драться с ворами, за воров вступятся все туземцы, придется стрелять, и начнется побоище. А если они не вернут своих шляп, им влетит за потерю казенного имущества.

Но Лаперуз разрешил их сомнения.

— Все, у кого будут украдены шляпы, — сказал он, — получат новые на корабле. Только, пожалуйста, не ссорьтесь с островитянами.

Когда палатка была обустроена, решили начать исследование острова. Палатку, шлюпку и астронома Дажеле оставили под охраной солдат. Остальные разбились на два отряда. Один отряд состоял из Лаперуза и офицеров «Буссоли», другой — из де Лангля, офицеров «Астролябии», ботаника дю Фрэна и физика Ламанона. Лаперуз повел свой отряд вдоль берега, а де Лангль — в глубь острова. Островитяне тоже разделились: одни остались у палатки, другие побрели за де Ланглем, а несколько человек пошло с Лаперузом.

За поворотом берега Лаперуз увидел длинный, узкий и низкий сарай.

— Дом! — воскликнул он.

Но это был не дом, а целая деревня. Заглянув в дверь сарая, через которую пролезть можно было только на четвереньках, Лаперуз увидел по крайней мере двести соломенных лежанок. Этот сарай был общим домом не отдельной семьи, а целого племени. Построен он был из тростника: леса на острове Пасхи нет, и островитяне вынуждены были обходиться без дерева.

Возле дома-деревни путешественники встретили двух старых островитянок, которых окружало несколько десятков маленьких ребят.

— Неужели у этих двух старух столько детей? — спросил Лаперуз и