Диверсант из рода Нетшиных - Андрей Валерьевич Смирнов

пару секунд они вместе не спеша пересекли двор и вышли к ожидавшей четверке, причем со стороны никто не заметил бы, что шел Сквайбутис, не находясь уже в сознании, поскольку коснулся пары нужных точек на шее у него, когда обнял, Внуков.

По возвращению в Полоцк учинили допрос — впрочем, какой допрос, сам все стремился выложить Пелюша похитителям, что знал и что нет. Вызнав главное, что Вайву держат в Кенигсбергском замке, Андрей тут же послал за теми, кто бывал в крепости Орденской и мог бы рассказать ему хоть малость про внутреннее ее устройство, оставил пленника на попечение и усмотрение Данилы и отправился в свою горницу. Там принял найденных о замке рассказчиков, внимательно, много раз переспрашивая, заслушал их доклады, что-то рисуя тем временем острым ножичком на небольшой дощечке.

Терентьевич тогда же сгоряча предлагал казнить Пелюшу лютой смертью, что издавна полагалась предателям: свести вместе у земли верхушки двух стоящих в относительной близости берез, привязать к ним злодея за ноги, а потом перерезать удерживающую согнутые вниз деревья веревку. Но, как уже было сказано, Андрей решил по отношению к «герцогу литовскому» иное.

И, к слову, показания допрашиваемого, к удивлению того, были подробнейше записаны специально присланным епископом Симеоном монахом, потом Внуков сам составил отдельное письмо владетельному Миндовгу, где ничем не обмолвился о грядущих своих военных приготовлениях, зато достаточно подробно, целыми кусками цитировал показанное Пелюшей. По крайней мере, со стороны властителя Литовского края неприятностей можно было в ближайшее время не ждать, как, впрочем, и какого-либо прямого и явного содействия...

________________________

*) Футбольный клуб ЦСКА (Центральный спортивный клуб армии), как считается, был создан в свое время на основе ОЛЛС (Общества любителей лыжного спорта), образованного еще в царской России в 1911 году.

Глава 11

в которой Товтивил тоже собирается на рать и участвует в жертвоприношении; также мы узнаем о подвигах княжича Федора в Витебске и татарских кознях

Примерно одновременно с русичами стал собираться в воинскую дорогу и Товтивил. С собой он должен был привести небольшой отряд всего человек в пятьдесят конных, ускоренный переход которого из Ливонского края в Эстляндию вряд ли мог вызвать серьезный переполох среди орденских людей, буде даже они о том прознают. Не решаются большие дела настолько малой ратью, не те еще времена, не та выучка и не то оружие! Впрочем, про другие эпохи здесь знали только разве что в другую сторону. Отчасти и потому — по установленному издревле обычаю, полагалось пред началом столь важного в нынешних обстоятельствах деяния принести богам богатую очистительную жертву.

Жертвоприношения племена, населявшие эти земли, любили. Были среди подобных празднеств разные. Так, к концу года традиционно приносили в очистительную жертву козла, но и человеческие жертвы были в Литовском крае в ходу, почитаясь более угодными богам, нежели козлиные. При них присутствовало всегда громадное количество народу, обстановка создавалась предельно торжественной. Причем была еще и такая градация: на добровольные и насильственные. Стоит ли заметить, что преступники, уличенные в своих деяниях, равно как и иноверцы, к участию в этих обрядах хотя бы и в качестве наблюдателей не допускались — под страхом немедленной смерти, между прочим!

К добровольным очистительным жертвоприношениям обрекали себя, как правило, больные, увечные или совсем глубокие старики — так, к примеру, сжигали себя в конце жизни Криве-Кривейто, а родители приносили в жертву богу Потримосу своих детей. Случалось приношение насильственных жертв и из военнопленных, происходило это обычно после удачного воинского похода, когда первосвященнику на руки отдавали до трети всей полученной добычи, а знатнейших пленных не назначали под выкуп, а торжественно сжигали.

Так несколько лет назад после одержанной пруссами победы над крестоносцами многих из побежденных взяли в полон, а одного решили принести в благодарственную жертву. Для этой цели бросили между пленными жребий, выбор пал на гражданина города Магдебурга некоего Гирцгальса. Но тот, считавшийся в своей местности человеком богатым и благородным, обратился с просьбой о спасении от жуткого обряда к одному из прусских старейшин, именуемому Генрихом Монте.

Тут надо сказать, что сам Монте ранее был в Магдебурге именно в качестве пленного. И именно по свидетельству Генриха, бывшего в своем селении виршайтосом — что ниже кривуле, но все-таки старейшиной — Гирцгальса освободили-таки от кажущегося неизбежным принесения в жертву. По существующему положению жребий был брошен заново, и снова выбор пал на того же магдебургского немца. Тут опять вступился за него Монте. Пришлось бросать жребий в третий раз. Надо же, но вновь выпал Гирцгальс! Он сам после такого не стал просить для себя помилования, взошел добровольно на костер, на котором и был сожжен во всем своем всеоружии...

И на сей раз действо обещало быть торжественным, но не настолько же пышным и необычным. Поначалу вышел вперед один из вайделотов, изложил действующие правила жизни. Привели козла, тут в дело вступил уже и сам Криве-Кривейто. Лиздейко возложил на животное руки и стал громко читать молитвы, окружающие при том массово каялись в совершенных ими грехах.. Придерживая свое пышное убранство и не снимая левой руки с перевязи, где был изображен Перкунас, первосвященник ступил на шаг назад.

Впереди оказался