Под маской моего мужа - Янка Рам

Но как не вспоминать, когда, несмотря на все обиды, всё время ловлю себя на том, что молюсь, чтобы отец не пустил ему пулю в лоб! Да, он хотел пустить эту пулю в меня. Но я не он, и смерти ему не желаю.

Сажусь на кровати, взбивая спутанные волосы. Надеваю новый шёлковый халат, что материализовался в маминой комнате. Прислуга здесь появляется и исчезает незаметно. Своей я эту комнату не воспринимаю. Присаживаюсь к трельяжу и беру в руки расчёску…

Тихий стук в дверь.

— Лерочка, можно?

— Да, конечно… — запахиваю халат чуть плотнее.

В шёлковых брюках в цвет моему халату… с голым торсом… В отражении мы смотримся, как респектабельные супруги…

Господи… Я теряюсь от горячего неловкого чувства. Как я попала в эту точку? Что происходит? Где моя жизнь, в которой я была счастлива?

Головой понимаю, что Георг в моей ситуации — это просто подарок судьбы, и я должна быть благодарна за него и ему. Но сердце моё… Сердце моё агонизирует от боли и не может принять такую историю.

Подхватив с трельяжа расчёску, нервно веду по волосам. Он ставит кружку кофе передо мной.

— Это без кофеина.

На блюдечке мятные сладкие шарики из кокосовой стружки. Мама любила такие…

— Спасибо большое.

— Можно?.. — протягивает он руку.

— Что?.. — с недоумением неловко хмурюсь.

— Помогу тебе.

Забирает расчёску из моих пальцев и аккуратно ведёт ею по моим волосам, разбирая их пальцами.

Замираю. Но позволяю ему вот это всё, пытаясь прислушаться к своим ощущениям — смогу ли я? И практически не дыша, как радар, ощущаю всем телом движения его нежных пальцев.

Мы смотрим друг другу в глаза через отражение в зеркале.

— Хочу сегодня отвезти Базиля к кинологу, — расчёска скользит по моим каштановым прядям. — Не хочешь составить компанию и немного развеяться?

— Разве это небезопасно сейчас для меня?

— Что именно?

— Вот так открыто появляться везде — в театре… ещё каких-то местах.

Недовольно хмурит брови.

— Ммм… Ты вообще не должна думать об этом, Лера. Забудь.

— Как?! Мой бывший муж — киллер.

— Уверен, Дамир всё решает уже сейчас. Речь о тебе больше не идёт. Ты в полной безопасности. В твоём положении тебя не должно ничего беспокоить, кроме здоровья.

— Я всё равно боюсь… Мы можем отложить кинолога?

— Мы… конечно. Мы с тобой можем всё, что тебе хочется. Как ты себя чувствуешь?

— Терпимо.

— А у врача ты уже была?

Мне неловко обсуждать с ним мою беременность.

Расчёска продолжает скользить… Пальцы рисуют у меня на затылке, поправляя пряди. И если сосредоточиться только на ощущении — это, наверное, должно быть приятно, но сосредоточиться не получается. Я словно в каком каком-то странном сне, где вместо моего мужа вдруг оказался чужой, но я отыгрываю свою роль согласно логике сна. Как же это странно…

— Нет, — отвечаю я на его вопрос, реагируя на внимательный взгляд.

— Я могу вызвать специалиста на дом. Откладывать не стоит.

— Да нет, я бы хотела поехать к своему врачу.

Она вела наше с Романом планирование беременности. У неё все мои анализы.

— Вызовем его на дом?

— Нет…

Мне неловко появляться перед ней с другим мужчиной, если уж быть честной. После всех моих розовых соплей перед ней в сторону обожаемого мужа, от которого я так торопилась забеременеть, это будет крайне неприятно…

— Я бы хотела съездить в больницу.

— Назначь встречу. Об остальном я позабочусь.

Практически отцовский поцелуй в макушку. Практически… Но я чувствую, как он жадно вдыхает запах моих волос. И это меня подкорачивает и зажимает. Но ведь это нормально… Я к нему не привыкла ещё. А может, и ненормально… От Романа мои колени подкашивались с первого прикосновения.

Да… И к чему это в итоге привело?

— Спасибо, Георг, — отмираю я, вдруг осознавая, что совершенно не представляю, как передвигаться по городу без него. Как не попасть под прицел врагов отца.

Ненавижу отца!! Поджимаю губы, чтобы не разреветься.

— Лер?

— Отец… меня подставил. Это очень тяжело понимать! И принять невозможно!

— Твой отец… — ожесточается лицо Георга. — Не смей ничего принимать от него. Всё, что тебе положено, я заберу у него для тебя сам. В остальном он, не моргнув глазом, погубит тебя так же, как Юлиану.

И мне вдруг становится легко на душе от того, что кто-то спокойно принимает отсутствие у меня тёплых чувств к отцу. И разделяет мою обиду за маму на него. В благодарность сжимаю кисть Георга, застывшую на моём плече.

— Ты имеешь полное право не любить его, — ещё один поцелуй в макушку. — Собирайся к врачу.

До приёма ещё есть время, и Георг просит водителя притормозить в парке. Прогуливаясь, мы останавливаемся у пруда с лебедями. Они подплывают ближе к берегу, выпрашивая еду.

Мы немного нелепо выглядим рядом. Я — в джинсах и кроссовках, и он — в классических брюках и рубашке. Единственное, что разбавляет его строгий образ — пара вычурных колец на пальцах.

Один из лебедей подплывает очень близко. Я оглядываюсь и замечаю на скамеечке кусок хлеба. Георг, уловив моё желание, приносит его, и мы вместе кормим лебедей.

— Так что насчёт Италии, Лерочка? Или, может быть, Флоренция? Россия — безрадостное место для нас обоих.

— Да, я бы хотела уехать отсюда.

Этот парк не радует меня, он навевает воспоминания о моей несложившейся семье, судьбе, любви… Мне вдруг становится неуютно на открытом пространстве. Мысль о Романе тут же возрождает чувство опасности.

Оглядываюсь.

— Не надо бояться, Лера, — обняв меня за плечи, Георг прижимает к себе на пару мгновений. — Твой страх не обоснован.

— Как не бояться? — спрашиваю я в очередной раз. — Я чуть крышей не поехала, когда увидела, что он пришёл ко мне вооружённым. Внутри я до последнего не верила.

— Между нами, Лер… — задумчиво вздыхает. — Мои люди пробили этого человека. Он не киллер.

— Отец обманул?

— Я бы сформулировал мягче — ошибся или, возможно, его ввели в заблуждение.

— Но пистолет…

— Я не готов комментировать произошедшее, но я настаиваю, что ты должна перестать бояться.

— А если твои люди ошиблись, а не люди отца?

— Да. Так тоже может быть. Но это крайне маловероятно.