Под маской моего мужа - Янка Рам

— Пойдём… И хватит рыдать. Это мне нужно рыдать, а не тебе.

«Точно ебанутый!» — зло ставлю ему окончательный диагноз.

Чтобы не светить наручниками, он снимает мой широкий пояс в стиле шарфа, берёт меня за руку и обматывает им сверху. Мы идём внутрь. Сейчас я окажусь дома. И мне надо придумать, как его выключить каким-то образом и сбежать!

Оказываемся в нашей прихожей. На вешалке — наши вещи. На стене календарь с нашими фотками, который мы не так давно заказывали себе.

Встречаемся взглядами. И мне кажется, он в это мгновение так же путает берега, как и я, не в силах сориентироваться — кто мы друг другу на самом деле. На его лице горечь и растерянность.

Даю себе пару отрезвляющих пощёчин. Вот с этим выражением лица он тебя и пристрелит, Валерия!

— Отстегни, пожалуйста. Куда я денусь отсюда?.. — опускаю я глаза.

— Ладно, — сдаётся он.

Щелчок замочка — и моя рука свободна. Залетаю в ванную и, закрывшись от него, присаживаюсь на краешек ванны. Мой взгляд скользит, отыскивая какое-нибудь оружие для самозащиты…

Дышу глубже. Всё ещё хочется выстрелить в колено этого паука, чтобы не брал чужого, и смазать по губам моей жене за то, что она позволила.

Но…

Чёрт…

Нельзя же, да?

Нельзя, нельзя… Внушаю себе и вколачиваю эту мысль, несколько раз заряжая кулаком в спинку стоящего рядом кресла.

Она обиделась, это я понимаю. Но он её трогал и целовал — этого не понимаю, нет! А может, и не только целовал. От этой мысли грудь мою сводит и темнеет в глазах. Язык прилипает к нёбу. Наливаю себе стакан ледяной воды, чтобы охладиться. Выпиваю залпом.

Мы сейчас поговорим и всё выясним. Главное — не трогать её. Нельзя. Что бы она мне ни сказала. Я смогу? Хер его знает!!!

Швыряю стакан в раковину, он с грохотом раскалывается. Собирая осколки, рассекаю подушечку пальца, потому что руки всё ещё трясутся, чтоб их… Первая кровь…

Бросаю всё в пакет. Разворачиваюсь.

Лера…

На щеках румянец. Мой любимый — яркими, чётко очерченными пятнами под скулами, словно художник провёл широкой кистью по её щекам. Волосы собраны в хвост. Похудела… Скулы обострились. Глаза блестят. Смотрит на меня так, словно я кобра и сейчас брошусь на неё. Стоит за спинкой стоящего посреди гостиной диванчика. А я не знаю, что мне делать с ней. В ноги с извинениями падать или прибить прямо здесь!

Делаю пару шагов в её сторону.

Смещается немного, обходя диван и сохраняя между нами дистанцию.

— Сядь.

Отрицательно крутит головой, обнимая себя за плечи.

— Не буду я тебя пристёгивать больше. Сядь на кресло. Поговорим, — рычу я.

— Мне нужно выпить таблетку, — стреляет взглядом на раковину.

— Пей, — пожимаю я плечами, падая на диван.

Настороженно обходит меня по дуге, подходит к раковине, достаёт кружку, поглядывая на меня искоса.

Хмурюсь на её реакцию. Но сам виноват, стволом в неё тыкал. Нажестил, напугал… Но как ещё мог я оказаться с ней наедине и поговорить??

— Лер, — с трудом извлекают я из себя, — за ствол — извини.

Чувства ревности и обиды полностью перекрывают все остальные. И вины я сейчас не чувствую, и сожаления, блять, тоже! Всё правильно я сделал!!

— Извинить?

Она разворачивается, и я даже на расстоянии вижу, как в ярости расширяются её ноздри и сужаются зрачки. Взгляд сатанеет!

— Сейчас извиню!

Наклонившись, достаёт из-под раковины топорик для разделки мяса. И сжав его в руке, смотрит на меня с вызовом, тяжело дыша.

— Лер, ты чего? — поднимаю я бровь. — Не в себе?

— Ага… вышла.

— Иии… что ты будешь им делать? Кинешь в меня? — неверяще хмурюсь я.

Лера, конечно, может попсиховать, но она далеко не псих.

— Кинуть? — задумчиво. — Пожалуй, я смогу. Только попробуй двинуться с места!

Замахивается.

— А ну-ка, положи его! — рявкаю я зло, подрываясь на ноги.

И в полном шоке наблюдаю, как она с рычанием замахивается и швыряет его в меня!!!

Машинально дёргаюсь в сторону. Топор врезается остриём в диван, вспарывая обшивку! Поднимаю на неё обескураженный взгляд. Это что сейчас было?..

Рывком выдвигает ящичек с ножами из кухонного гарнитура. Стальной грохот… И, глядя на меня стеклянным безэмоциональным взглядом, достаёт тесак.

Ебать!

— Только попробуй! — выставляет его перед собой.

— Ты что творишь, дура? — подскакивает мой адреналин, затапливая до краёв. Тело превращается в сплошную мышцу, требующую адекватной ответки.

— Клянусь, я воткну тебе его в лоб!

— Ебанутая!

Срываюсь с места, когда она замахивается, в последнее мгновение перехватываю снизу её кисть. Выкручиваю, смазываю отрезвляющей пощёчиной по её щеке. Тесак с грохотом летит на столешницу ей за спину. Боясь, что отскочит ей в поясницу, рывком дёргаю на себя и получаю несколько раз по лицу, пока пытаюсь перехватить вторую руку. Ещё раз даю пощёчину!

— Угомонись! — рявкаю я.

Губы горят от боли, чувствую привкус железа. Она с рыданиями оседает вниз, вынуждая опуститься на колени и меня.

— Ты чего делаешь?? — ору на неё, встряхивая как следует. — Что ты делаешь!?!

И на мгновение мне кажется, что она обнимает меня в ответ, скользя руками по поясу, но…

В её руках вдруг оказывается мой ствол!! Вытащила! Она отстраняется, упирая его мне в грудь, прямо в сердце.

Что, блять, происходит??

— Ты не сделаешь этого… — шокированно качаю я головой. — Ты же любишь меня, Лер…

На этом проклятом «любишь» моя жена с рыданием зажмуривается и нажимает на курок, убивая меня…

Пистолет глухо щёлкает в моих руках холостым. И силы мгновенно покидают меня. Я сдаюсь… Я не могу больше. Тяжёлая сталь вываливается из пальцев.

Спасибо, Господи, что он не выстрелил. Я не знаю, что будет со мной теперь, но… я чувствую гигантское облегчение, что я не убийца, и он жив. Мне кажется, я бы умерла в то же мгновение, как только ещё раз увидела смерть родного человека. А он всё равно родной. Всё равно роднее нет никого. И меня оглушает обидой, захлестывающей до краёв. Обидой за себя и малыша, что мы вынуждены всё это проживать от его рук! За что?..

Рыдаю, лицо горит от пощёчины. Меня колотит от произошедшего…