Огненные цветы - Стефани Блейк

12 апреля 1861 года, через шесть недель после того, как Линкольн переехал в Белый дом, конфедераты открыли огонь по форту и не прекращали его до тех пор, пока тридцать четыре часа спустя майор Роберт Андерсон, комендант Самтера, не выкинул белый флаг. Так началась Гражданская война.

17 апреля за первыми семью штатами последовали еще четыре – Виргиния, Арканзас, Северная Каролина и Теннесси. Столицей Конфедерации был провозглашен Ричмонд.

Однажды утром в «Равене» появилась Джейн Сидли, которую явно так и распирало желание поделиться новостями.

– Слышали? Дядю Джефа выбрали президентом Конфедерации штатов? Потрясающе, верно?

– Дьявол меня раздери! – Роджер явно разделял энтузиазм гостьи. – Прошу, конечно, прощения, дамы, но, полагаю, по такому поводу небольшие вольности в языке извинительны. – Роджер звонком вызвал дворецкого. – Гордон, откройте ящик шампанского, которое на прошлое Рождество прислал мой отец, и поставьте несколько бутылок на лед.

– Вряд ли похороны такой уж подходящий повод для торжества, Роджер, – веско проговорил герцог.

– Это как же понимать, сэр? – Роджер пристально посмотрел на тестя.

– Очень просто. Мы только что похоронили Декларацию независимости и Конституцию страны.

Капитан О’Нил был явно вне себя от ярости.

– При всем уважении, сэр, – голос его от напряжения звучал как натянутая струна, – должен напомнить, что именно такого рода изменнические разговоры послужили причиной вашего изгнания из Ирландии.

Не успел герцог и рта открыть для ответа, как Равена вскочила и отвесила мужу пощечину.

– Да как ты смеешь так разговаривать с отцом, особенно после всего того, что он для нас сделал? И между прочим, мы в его доме.

– Успокойся, Равена, – негромко сказал герцог. – У Роджера есть полное право отстаивать свое мнение. Впрочем, как и у меня. А по моему мнению, эта война – трагедия, не имеющая себе равных в истории этой великой страны, не только в ее прошлом и настоящем, но, наверное, и будущем. Если у нее вообще есть будущее. Во всяком случае, Америке понадобятся тысячи лет, чтобы залечить раны, нанесенные этой войной. Новый упадок Римской империи.

– Не желаю я больше слышать эти пораженческие разговоры! Еду в штаб, надо выяснить, какие планы у Джеба. К ужину не ждите.

После этой стычки Роджер стал в доме совершенно чужим. В начале мая он сделал герцогу нечто вроде официального заявления:

– Сэр, военные обязанности не позволяют мне более уделять должное внимание хозяйству. Послезавтра президент Дэвис лично назначит нас с Джебом Стюартом на соответствующие должности в армии Конфедерации. И полагаю, вскоре мне придется принять участие в боевых действиях.

Накануне этой торжественной церемонии за ужином собрались Роджер с Равеной, Джеб Стюарт со своей женой Флорой, а также герцог с герцогиней.

– А ведь здорово они выглядят в этой серо-голубой форме, верно? – заметила Флора Стюарт.

– Только относитесь к ней бережно, – криво ухмыльнулся герцог. – А то другой в обозримом будущем не предвидится.

– Как вас понимать, сэр? – нахмурился Джеб Стюарт.

– Чего же тут не понять? На Юге нет сколько-нибудь развитой промышленности. Пари готов держать, что эти серо-голубые мундиры были пошиты где-нибудь на Севере.

– Ерунда, – фыркнул Роджер. – Вы, наверное, забыли про Англию и Францию. А ведь они всегда были на нашей стороне. Это главные потребители нашего хлопка. Только не говорите мне, что северяне блокируют наши порты. Да при первой же попытке вмешательства в торговые дела британский и французский флоты превратят американские военные суда в тлеющие головешки.

– Ты действительно так думаешь, Роджер? – Герцог с легкой улыбкой отхлебнул глоток коньяка, которому всегда любил отдать должное после еды.

– Разумеется.

– От человека, так стойко приверженного Англии и ее политической доктрине, можно было бы ожидать большего понимания ее этической позиции. – Герцог тяжело вздохнул. – И Англия, и Франция давно отменили рабовладение в своих колониях и доминионах и осудили эту систему в мировом масштабе. И пусть их симпатии, в чем я не сомневаюсь, остаются на стороне Юга, ни та ни другая не окажут открытой поддержки, моральной и материальной, делу, из-за которого началась эта трагическая война. То есть сохранению и дальнейшему развитию самого института рабовладения. Нет, Роджер, тут ты заблуждаешься, и время это покажет. На самом деле Англия и Франция будут приветствовать морскую блокаду, ибо это даст им удобный повод отказать в помощи старым друзьям. Может быть, и найдется несколько смельчаков, которые на свой страх и риск и за баснословные деньги займутся поставками, но эти жалкие усилия никогда не получат открытой правительственной поддержки.

Слова герцога оказались пророческими. Выступая в защиту права южных штатов определять собственную судьбу (проблема рабства при этом даже не упоминалась), ни Англия, ни Франция в действительности не предпринимали сколько-нибудь серьезных попыток прорвать установленную Севером морскую блокаду и наладить поставку промышленных товаров, в которых Конфедерация испытывала столь острую нужду.

С любой точки зрения, как любил подчеркивать герцог в разговорах с зятем, у северян на руках все козыри. Промышленность. Железные дороги. Флот. Земельные ресурсы. Деньги.

Но один козырь все-таки был и у южан: превосходная армия. Большинство лучших офицеров армии Соединенных Штатов встали под знамена Юга. Да и вообще мировая история показывает, что лучшие солдаты – это вчерашние крестьяне и что воинская доблесть всегда идет об руку с аграрным хозяйством.

А вот северянам едва ли не всех своих высших начальников пришлось рекрутировать с гражданской службы: Гранта, Макдауэлла, Макклеллана. Что касается первого, то он работал на какой-то незначительной должности у своего отца, занимавшегося разного рода поставками, причем даже это место ему пришлось оставить из-за беспробудного пьянства.

А среди генералов-конфедератов были такие яркие личности, как Роберт И. Ли, бывший начальник академии в Вест-Пойнте, Т. Дж. Джексон, по прозвищу Каменная Стена, П.Г.Т. Борегар и, наконец, несравненный Джеб Стюарт – гордость Вест-Пойнта.

К тому же у южан было и то преимущество, что они вели оборонительную войну. Боевой дух солдат был выше и мотивы глубже – они защищали родную землю. Север же выступал в роли агрессора, и поначалу зеленые новички, составлявшие большинство дивизий генерала Ирвина Макдауэлла, наступавших в июле 1862 года на Ричмонд, слабо представляли себе, за что, собственно, сражаются. Между тем захват столицы Конфедерации был первейшей целью высшего командования Севера.

21 июля 1861 года «волонтеры» Макдауэлла столкнулись с превосходно обученными частями Борегара у речушки в тридцати милях к югу от Вашингтона и потерпели сокрушительное поражение. Это столкновение вошло в историю как битва при Бул-Ран. Отступая, северяне наткнулись на отряды Т. Дж. Джексона, стоявшие, как каменная стена. После этого началось беспорядочное бегство, прекратившееся только у ворот в столицу Соединенных Штатов. На какое-то время судьба Вашингтона повисла в воздухе.