Пристрастное наблюдение - Николь Фенникс

досадой. — Извини, ласточка, я все не так планировал. Я хотел тебя беречь.

— И работу ты из-за меня прогуливаешь… — сонно пробормотала я. — А у тебя сделка и… Анжела — умница…

Он расхохотался заливисто и открыто, запрокидывая голову и показывая белые зубы.

— Ревнивая злючка! Мне никогда не было это важно по-настоящему. Все, что меня окружало было лишь средством для достижения своей цели. Я сейчас смотрю на тебя и понимаю, что ты лучше моих снов. И боюсь как-нибудь не сдержаться, — он обнял меня со спины и положил ладонь мне на живот, — и свадьбу придется играть раньше августа. А я еще не дошел до своей цели, недостаточно силен и не смогу тебя защитить.

— Значит, у нас все по-настоящему?

— Да, ласточка, у нас с тобой все серьезно и все по-настоящему.

________

*Мартин — ласточка (сербск.)

Глава 13. «По-настоящему»

I

Вечером мы смотрели старые фильмы, валялись на диване в гостиной и объедались пиццей. Я то проваливалась в сон, то снова открывала глаза и неизменно обнаруживала себя в объятиях Стефана.

Моя голова лежала на его груди и он, зарывшись рукой в мои волосы, поглаживал мягкими, невесомыми движениями.

— Утром поеду на работу.

— Хорошо. А я? — я не была удивлена, потому что слышала, как мужчина договаривался по телефону.

— А что ты?

— Мне тоже в университет надо. И… ой, меня же искать будут! Может, даже уже ищут! — я неожиданно вспомнила, что так ничего и не сообщила Олегу.

Выскочив из объятий Стефана, побежала в спальню, чтобы найти телефон.

— Никто же не знает, что я здесь, — закричала я ему оттуда.

Я перебрала все вещи, перетряхнула сумочку, заглянула даже под кровать, но телефона так и не обнаружила.

— Потеряла, — растрепанная, озадаченная, я сидела на полу рядом с кроватью, из-под которой только что вылезла, — телефон потеряла.

А надо мной возвышалась фигура Стефана, заложившего руки в карманы домашних брюк. Он стоял подле босыми ногами на полу и отрешенно наблюдал за моими безуспешными поисками.

— Твой телефон у меня, — бесстрастно заметил он, — Еще вчера, пока ты была в душе забрал.

— Как? Зачем? — я задрала голову, чтобы увидеть его и сдула прядь, упавшую мне на лицо.

— Пока так нужно.

— Стефан, ведь и правда получается, что никто не знает, где я. Мне надо…

— Тебе ничего не надо. Только то, что я сейчас скажу, — оборвал он и присел на корточки, чтобы быть вровень со мной, но все равно оказался выше. Тон его был, пугающе строгим, каким обычно разговаривают с неразумным ребенком. Стефан словно снисходил, чтобы объяснять мне такие простые вещи.

Мужчина протянул к моему лицу руку. Я с трудом сдержала себя, чтобы усидеть на месте и не дернуться. А Стефан подхватил непослушную прядь, пропустил между пальцами и убрал мне за ухо. В этом интимном жесте я уловила предостережение. Картины того, как он этими же самыми руками избивал охранников в казино, моментально всплыли пред глазами.

— А Игорь? — ахнула я, окончательно приходя себя, — Он ведь даже не видел, как мы вчера уходили. Как он? Он, наверное, места себе не находит от беспокойства!

Все эти особенные события, произошедшие со мной накануне, заглушили голос рассудка и отправили разум в спячку. Ко мне как будто только что начала возвращаться реальность. Словно пелена с глаз спала.

— Нормально. Поверь, ему сейчас не до тебя, — процедил сквозь зубы, отворачиваясь.

А я видела по его реакции, что Стефан что-то специально не договаривает мне.

— Что с ним? Он в порядке? Ты обещал, что его отпустят!

— Хватит беспокоиться об этом кретине! — моментально свирепея, Стефан ударил раскрытой ладонью по полу. Я вздрогнула и отвела взгляд. Тогда мужчина захватил пальцами мой подбородок и повернул к себе, — Забудь о нем. Он же не думал о последствиях, когда тащил тебя в казино.

В горле мгновенно пересохло. Такой Стефан пугал меня.

— Стеф… — я шумно сглотнула, и сама потянулась и накрыла своей ладонью его руку. Мне тогда показалось, что моя покорность усмирит его, — Скажи мне, Игорь же дома?

— В больничке. Ребята должны были просто объяснить ему, чтобы не лез не в свое дело и немного перестарались. Через неделю дома будет. Ему даже полезно, — попробовал улыбнуться Стефан. Улыбка вышла кривая, больше напоминающая оскал.

— Стефан, — прохрипела я. От этой дикой новости у меня пропал голос, — Я должна поехать к нему, навестить.

— Хватит, — жестко перебил он, — Завтра у тебя будет новый номер. Но звонить можно будет только мне. На учебу пока ездить тоже не будешь. Я запрещаю тебе выходить из дома. Ты поняла меня, — он поймал мой взгляд, — Никто не должен знать, где ты. Это временно. Это для твоей безопасности, — безапелляционно заявил мужчина.

— А если… — я даже мысль не закончила, потому что Стефан, не дослушав, поднялся и направился в кабинет.

— Ложись спать. Мне нужно посмотреть пару документов, — бросил через плечо, удаляясь.

Проснулась и сразу поняла, что в квартире одна. Не знаю приходил ли спать Стефан, ничто не говорило о его ночном присутствии. Может быть заработался до утра?

Мысль, что он намеренно избегал меня, неприятно жгла изнутри. Да и сам вчерашний разговор оставил горькое послевкусие. Я как-то совсем по-другому представляла себе отношения.

На всякий случай я позвала его по имени и, когда никто не отозвался, пошла проверить входную дверь. Массивная и темная, она оставляла впечатление пуленепробиваемой мощи. Я подергала задвижки и пощелкала замками, но так и не смогла открыть. Наверное, существовал какой-то еще потайной механизм, о котором знал только хозяин. Стефан запер меня.

Конечно, я бы не стала сбегать, по крайней мере, пока мы не поговорим, и пока он нормально мне все не объяснил бы, но вот это недоверие… Оно ужалило меня, как укус ядовитой змеи. И сейчас яд сомнений с током крови разносился по венам.

Я планомерно обошла все комнаты. В гостиной на диване, где мы валялись, лежал сложенный плед. Все следы праздного пиршества уже были убраны. На кухне на столе под накрытой тарелкой лежал оставленный очевидно для меня омлет. «Очень мило», — поморщилась я. Все во мне выражало протест.

В кабинет я заглянула только для порядка, а вот в следующей пустой персиковой комнате — зависла.

В просторной комнате не было никакой мебели, не считая одинокого кресла. Окна без занавесок выглядели как будто голыми. Само кресло было повернуто так, что, сидя в нем, имелась возможность удобно рассматривать только одну противоположную стену.

В прошлый раз, когда я сюда заглядывала, то не придала этому