Пристрастное наблюдение - Николь Фенникс

значения. Та стена не просматривалась из коридора, а только, если зайти в само помещение. Я шагнула в комнату.

На персиковых матовых обоях в разного формата рамках висели мои картины, те самые, которые я долгие годы рисовала для своего наблюдателя. Рисунки занимали всю стену, а в центре висела та, первая конкурсная работа, та, с которой все началось.

«Ладно…», — проворчала я себе под нос. Как не хотелось это признавать, но неожиданная находка смягчила мой настрой.

Весь день я провалялась на диване, переключая каналы и изредка заглядывая в холодильник. За окном уже давно стемнело, а Стефан так и не появился. Мне стало совсем тоскливо, когда я заметила, как начали гаснуть окна в доме напротив.

Мог ли Стефан вообще не вернуться сегодня? Мог ли забыть про меня?

И когда я уже совсем в этом уверилась, хлопнула входная дверь. Я хотела остаться на диване или в идеале вообще уснуть, чтобы при возвращении мужчина не увидел, как сильно я ждала его. Однако ноги сами спрыгнули на пол и понесли меня в коридор. Замирая от нетерпения, облегчения и восторга, я застыла, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, не в состоянии произнести ни слова. Мужчина, стоя ко мне спиной, вешал в прихожей куртку и одновременно снимал обувь, давя на пятки мысками ботинок.

С легкой полуулыбкой Стефан обернулся, разомкнул руки и поймал меня, тут же бросившуюся ему в объятия.

Он уткнулся носом в мою макушку, жадно вдыхая воздух, и горячо зашептал: «Ласточка, работать не мог. Весь день представлял, как приду и сделаю это». Стефан наклонился и нашел мои губы. Припал к ним в требовательном, жадном поцелуе. Его губы упругие и гладкие действовали удивительно настойчиво. Он вобрал мою нижнюю губу, дразняще прошелся по ней языком. Одной рукой прижимал меня крепко, но бережно, а другой зарылся в волосы, поглаживая затылок горячими пальцами. Я отвечала ему неистово, вкладывая всю свою боль, страх и нежность.

Я не поняла, как мы оказались в постели. Стефан любил меня долго, безудержно. Утомленные страстью, уснули под утро, переплетая наши тела.

На следующий день Стефан покинул меня так беззвучно, что, проснувшись, сначала подумала: «А не было ли все сном?».

Мы так и не поговорили. Разговор не состоялся ни в этот вечер, ни на следующий. Стефан, занятый многочисленными рабочими делами, обычно возвращался глубоко за полночь, уставший и голодный до моего тела. Уходил чуть забрезжит рассвет, задерживая задумчивый взгляд на моем лице, гладя пальцами мою скулу в тихой, прощальной ласке.

Я уже четыре дня маялась бездельем, запертая в этой квартире, ставшей для меня золотой клеткой, не решаясь требовать иного. «Давай не сейчас!» — обычно говорил Стефан, на робкие попытки начать разговор и набрасывался на меня с такой безумной жаждой, которая сметала на своем пути все.

***

Очередной бездарный день подходил к концу, полный разочарования в самой себе. Телефон мне Стефан, несмотря на обещание, так и не вернул. Время я узнавала по значку часов на ноутбуке с доступом лишь к ограниченному количеству сайтов, чтобы предотвратить передачу данных и исключить любую возможность общения, которым мой мужчина так любезно разрешил мне пользоваться.

Еду он обычно приносил из ресторанов, а когда однажды заказал доставку продуктов, то сделал это к подъезду и спустился за ними сам, не забывая запереть за собой дверь.

Что-то очень обидное и унизительное содержалось в этой его скрытности, в том, как он прятал меня, прикрываясь моей же безопасностью.

Было около шести вечера, когда Стефан пришел домой и застал меня лежа в ванной с бокалом вина за просмотром фильма.

Он присел на бортик ванны и, не боясь намокнуть, властно притянул меня к себе за шею и впился жгучим, собственническим поцелуем.

Я только успела просунуть руку между нашими телами и попыталась отстранить мужчину, уперевшись ладонью в грудь. Я бы не смогла долго противостоять его напору, но чувство собственного достоинства заставило меня решиться оттолкнуть его.

— Что-то интересное смотришь? — он удивился моей холодности и кивнул на экран ноутбука.

Было заметно, что спросил только лишь из вежливости. Сегодня он вернулся домой пораньше и теперь наверняка рассчитывал получить награду.

— Нет, — ответила как можно суше.

Стефан выпрямился, заложив руки в карманы.

— У меня была куча сделок, но я отложил все важные встречи, потому что спешил к тебе. Мне самому не нравится, что ты сидишь тут одна, но это все ради твоей же…

— …безопасности, — зло продолжила я за него, — Я не думаю, что есть какая-то угроза моей жизни. Стефан, я скорее умру тут от скуки.

— Ты не доверяешь мне, ласточка? — очень тихо спросил мужчина.

Я не знаю, почему не уловила в его голосе момент, который предшествует буре. Заметила только, как потемнели его глаза, и желваки заходили на скулах.

— А ты? Ты мне доверяешь? Ты ведешь себя, как больной извращенец!

Вместо ответа он до боли сжал пальцы на моем запястье и рывком поднял из ванны.

— Что это значит, ласточка? — прорычал Стефан, — Не ты ли мне говорила, что ты — моя? Теперь твой дом здесь. Ты всегда будешь со мной. Поздно передумывать!

Меня поразила его одержимость. Я вырвала руку и буквально выпрыгнула из воды. Мокрая и голая, я стояла перед ним на коврике. Меня била дрожь. От ярости, обиды и испуга я уже говорила то, чего вовсе не думала и не хотела высказывать.

— Это тюрьма, а не дом! Ты называешь меня невестой, но сам даже не спросил: хочу ли я такую бесправную роль в семье?

— Тебе-то откуда знать, какая должна быть семья? — с подчеркнутым высокомерным равнодушием спросил Стефан, — Все равно будет так, как я скажу.

Мучительная тяжесть сдавила грудь. Жестокость его слов причинила почти физическую боль. Меня замутило.

Вот, значит, как Стефан на самом деле ко мне относился! Да, я моложе, наверное, глупее, и гораздо менее опытна, но я не его собственность. Мое детдомовское прошлое, на которое он так открыто намекал не давало ему никакого права так грубо и бесчеловечно уничтожать меня.

— Лучше бы я никогда не встречала тебя! От кого ты меня так прячешь? Даже у Пантелеева я была более свободна, чем с тобой! — я щедро сыпала обвинениями. У меня их накопилось, как у дурака махорки.

— Я изо всех сил старался сделать твою жизнь комфортной. Ты даже не представляешь, ласточка, как далеко я готов зайти ради твой защиты! — он проговорил это чудовищно ласковым голосом. А сам нависал надо мной, как