Ничто не разлучит нас - Хизер Грэм

– Я бы с радостью. Только чем вы меня будете потчевать? Мои зубы выглядят совсем неплохо, но черт меня побери, если этими штуками можно что-нибудь разжевать. Представьте только, волосы – мои, а зубы все растерял, до единого. Лучше бы наоборот. Но если вы приготовите немножко куриного бульончика, я с удовольствием заскочу к вам на обед.

– Идет.

– Вы обещайте, что как-нибудь уговорите Брента привезти свою жену ко мне на ферму, хорошо?

– Так у вас ферма?

– Ну конечно. Правда, от нее не много осталось. Несколько лошадок, несколько грядок – все на сегодняшний день. Но там тихо и приятно, я думаю, вам понравится.

– Я уверена. Спасибо. – Гейли пожала сухую ладонь Хика и пробормотала, что ей пора к гостям.

Старик отпустил ее, но не успела она сделать нескольких шагов, как очутилась в объятиях Брента, который стремительно вывел ее в опустевший центр зала. Музыканты принялись за работу, и Брент улыбнулся Гейли:

– Традиция. Правда, полагается сначала танцевать с отцом, но поскольку его нет с нами…

– Он был бы так рад за нас, Брент.

– Ты думаешь?

– Да. Я знаю.

И они закружились в вальсе.

– У нас с тобой неплохо получается, да? – спросил он.

– Несомненно. – Она еще не выпила ни капли, но улыбалась, как хмельная. Свадьба ей нравилась с каждой минутой все сильнее. Яркий, как солнечные лучи, свет падал на них с потолка. У Гейли кружилась голова, пылали щеки, и казалось, что она взлетает над полом. До нее доносился тихий говор гостей, она знала доподлинно, о чем говорят вокруг: они с Брентом – отличная пара, и все это похоже на сказку…

– Жаль, что сказки не длятся вечно, – вздохнула Тина, которая сидела рядом с Лиз, Чедом, Джеффом и Гари Мак-Келли за главным столом.

Лиз сделала еще глоток шампанского и с упреком покачала головой:

– Да что ты такое говоришь? Погляди, какая пара! Я откровенно зеленею от зависти. – И, опершись подбородком на кулаки, она со вздохом продолжала следить за вальсирующими. – А знаете, что мне это напоминает? Финал «Спящей красавицы». Помните вальс Авроры и Принца? Они танцуют и танцуют, а две маленькие феи перекрашивают ее платье то в голубой, то в розовый цвет. А она не замечает этого, потому что смотрит только на него…

Джефф рассмеялся, Лиз смущенно вспыхнула, но Тина признала, что молодожены прекрасны.

– Все-таки это случилось слишком быстро! Они едва знакомы.

– Мне кажется, они успели достаточно узнать друг друга, – твердо заявил Джефф. – А ты, Лиз, либо большой романтик, либо чудачка. Идем-ка танцевать.

В круг стали выходить другие пары. Джонатан Мак-Келли отнял у сына его партнершу, и Брент танцевал с матерью. Музыканты поначалу исполняли вальсы и баллады, а потом блеснули мастерством, заиграв мелодии песен «Полис» и «Краудид Хаус», а закончили мелодиями из «Битлз». Брент с Гейли танцевали, потом ели ростбиф и поджаренные головки аспарагуса с рисом, пили шампанское, смеялись и говорили с друзьями.

Внезапно Брент подхватил невесту на руки. Она рассмеялась и, пристально поглядев ему в глаза, шепнула:

– Что такое?

– Твоя подвязка, – сказал он с задорной улыбкой. – Мы можем проделать это прямо сейчас.

Гейли продолжала смеяться, даже когда он усадил ее на стул посередине зала. Раздалась барабанная дробь, и взоры гостей обратились к ним. Джеффри что-то крикнул, вслед за его голосом послышались непристойные шутки и свистки. Брент поклонился и опустился перед Гейли на колени. Вплоть до этого момента она звонко смеялась, но едва жених склонил голову, как комната закружилась.

«Нет! – мысленно вскричала Гейли. – Нет! Только не теперь!..» Она что есть мочи вцепилась в край сиденья, пытаясь замаскировать улыбкой отчаянно стиснутые зубы.

Что-то здесь было не так, она могла поклясться, что прежде они уже делали это. И что она была напугана, ужасно напугана, а он касался ее точно так же, как сейчас. Тогда не было ни звуков барабанной дроби, ни смеха окружающих, но он прикасался к ней как сегодня! Тогда его пальцы, как и теперь, скользнули вверх по ее ноге, и она услышала разгоряченный шепот…

Чернота вновь начала окутывать ее, как в храме. Гейли на миг прикрыла веки и взмолилась: «Нет, прошу тебя, Господи, не надо, не дай мне снова лишиться чувств. Это же день моей свадьбы. Пожалуйста…»

– Гейли?

Она открыла глаза и с трудом освободилась от кома в горле. Вокруг все смеялись и ликовали, потому что Джеффри совсем легко поймал брошенную Брентом подвязку – она как по заказу упала кольцом на его бокал с шампанским.

– Гейли, тебе плохо? – спросил Брент, держа ее за обе руки.

– Нет, милый. Все хорошо!

Никто ничего не заметил. Брент вовремя окликнул ее, мгновенно выдернув из обморока. Но сам-то он, конечно, догадался. Он видел, как она побледнела, и все понял.

«Хотя что он, собственно, понял? – решительно сказала она себе. – К черту все сомнения! Это день нашей свадьбы, самый счастливый день в моей жизни!» Гейли вскочила на ноги, подняла Брента с колен и заставила себя улыбнуться как можно ослепительнее:

– Я должна бросать букет.

Поймала цветы Тина. Разумеется, Гейли пыталась подыграть подруге, бросить в ее сторону, но никогда ей не удавалось так метко попасть в цель через плечо. Подобные смешные проделки отвлекли ее от мрачных deja vu, и она снова весело хохотала с гостями, когда Джеффа и Тину поставили фотографироваться вдвоем, а потом – вместе с нынешними молодоженами.

Незаметно наступило время уезжать. Прощаясь с родными Брента, с Тиной, Лиз и Джеффом, Гейли чувствовала, что сейчас заплачет, но вскоре грусть улетучилась и она весело смеялась, потому что Брент успел переодеться в потертые кирпичом джинсы и неизменную футболку. Преображение было стремительным, а поэтому смешным.

Опять дождем посыпался на их головы рис, и молодые ринулись к лимузину, который должен был доставить их в аэропорт. В машине, очутившись наедине, они неспешно, продолжительно целовались, покуда Брент в конце концов не оторвался от жены и не спросил ее охрипшим голосом:

– Ты на самом деле хорошо себя чувствуешь?

– Зря волнуешься, дорогой, – нежно отозвалась Гейли, с пристрастием изучая каждую черточку милого лица. Она погладила его по щеке: – Я никогда еще не была так счастлива.

Брент обвил ее руками:

– Я тебя люблю больше всего на свете. Я вообще не мог раньше представить, что можно так любить. Больше жизни…

Это звучало восхитительно. Она хотела бы навсегда запомнить этот момент. Все непонятные страхи отодвинулись далеко-далеко… Пока они не взошли на борт авиалайнера. Здесь Гейли задремала, и смутные разрозненные обрывки былого ночного сна вернулись, чтобы мучить ее.