На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

class="p1">Чтобы не плутать – ночью как-то не разобрал, куда она его вела – Эркин нашёл взглядом водокачку и уже тогда понял, что идти ему через весь город. Опоздаешь – засмеют. Андрею только попадись на язык, да и Фредди своего не упустит.

Бифпит спал. Эркин бежал по пустынным улицам мимо тёмных окон. Ну и гульба была! Весь город как… после смены, все умотались. Ну, уборка, душ, и завалится он тогда… и пошли они все… Вот и поворот к гостинице, ворота ещё закрыты. Вроде успел. Ах ты, чёрт!

Они столкнулись у ворот. Все трое. Переглянулись и заржали. Так, смеясь, и вошли во двор. И за чисткой и уборкой балагурили и смеялись, а от солёных шуток Фредди припоздавшие ёжились и даже отругиваться не пытались. И смачное ржание Андрея гуляло эхом под крышей, поднимая на крыло конюшенных голубей.

Управились они раньше всех, а многие вообще не пришли. «Из-под юбки, как из-под куста, не поднимутся», – прокомментировал Фредди. Сам он держался так, будто и не было ничего, и Андрей с Эркином тянулись за ним. Молодцевато поднялись к себе, вошли в номер, где как всегда на столе уже поднос с завтраком под салфеткой, а на диване стопка чистого белья.

Фредди со стуком задвинул засов.

– Ну, парни, моемся, едим и в отруб.

– Нагулялся? – съязвил Андрей.

– Что-то ты неувёртливый сегодня, – Фредди ловко поймал его за шиворот. – С чего бы это? Эркин…

– Он в душе уже, – просипел Андрей, пытаясь высвободиться.

Фредди удовлетворённо кивнул и отпустил его.

Эркин держался вбитой с детства привычкой не показывать слабости и усталости. Он и работал, и шутил, и смеялся над чужими шутками, но это делали его руки, его язык и губы, но не он сам. А он даже спать не хотел, ничего не хотел, словно это не он, а кто-то другой чистил лошадей, таскал и засыпал овёс, выгребал из денников навоз, шёл по лестнице, толкался у колодца, переругивался с какими-то хохочущими людьми, а он сам только с равнодушным любопытством следил за этим. И в душе стоял и мылся не он. Хотя ощущал и тугую тёплую струю, и запах мыла.

– Подвинься, – Андрей встал рядом и тоже стал яростно мыть голову, раздирая слипшиеся от пота завитки.

– Бриться не будешь?

– Спать и небритым можно. Завалюсь сейчас…

– Не жравши?

– Охренел? Еду не оставляют. Играться не вздумай.

– Отстань.

– Эркин, не трогай кран. Добавлю.

– Фредди, ты?

– А кто ещё? Ух, хорошо!

– Ты ж сам говорил, что холодный душ наутро…

– Вот будет утро, тогда и холодный.

– А сейчас что?

– Раз спать будем, значит, вечер.

– На ночь тоже холодный душ хорош. Чтоб бабы не снились.

– А ты что, не наелся?

Эркин с трудом заставил себя открыть глаза и проморгаться. Ну вот, смыл всё. Теперь поесть и спать. Одеваться неохота только.

Это же испытывал и Андрей. Как и Эркин, он долго вытирался в мучительном раздумье: грязное они уже сбросили в ящик, так что… Их сомнения разрешил Фредди, деловито обмотавшийся по бёдрам полотенцем.

– Всё, пошли есть.

И только когда сели за стол, Эркин обратил внимание на щетину, проступившую на щеках Фредди. Ты смотри, значит, и его умотало, раз не побрился. Эркин под столом толкнул Андрея. Тот кивнул, но ничего не сказал: рот занят. Но Фредди заметил и ухмыльнулся.

Когда поели, Фредди закурил и начал распоряжаться:

– Так, парни, забрали чистое? Значит, ложитесь и накрывайтесь. Я сейчас коридорного вызову, чтоб в стирку забрал. Завтра как раз получить успеете. Потом запрёмся и спим.

– Ага, – кивнул Андрей, сонно моргая.

От еды его разморило, и он засыпал на ходу. Эркин молча улыбнулся, собрал, как всегда, посуду на поднос и ушёл в спальню, на ходу сматывая с себя полотенце. Нагнав в дверях Андрея, сдёрнул и с него. Андрей вяло отругнулся, смешивая русские и английские слова.

Фредди докурил, встал и заглянул в спальню. Спят. Эндрю, как всегда, завернулся, только макушка торчит. Эркин по грудь укрылся. Порядок.

Фредди прошёл к двери и выглянул в коридор. Ну, Прыгун уже маячит. Расторопный парень. Заметив Фредди, бодрой рысью побежал к нему с тележкой.

– Давай, забирай своё.

Прыгун быстро переставил к себе поднос с грязной посудой, накрыл его салфеткой и прошмыгнул в ванную, зашумел там. Быстро вытащил из ящика и сложил в стопку сброшенное ими, завернул в большую салфетку с выведенным на ней двадцать первым номером. Выходя из ванной с узлом, стрельнул было глазом на спящих парней, но Фредди выпятил нижнюю челюсть, поэтому Прыгун ограничился улыбкой и, пожелав хорошего отдыха, выскочил из номера.

Фредди закрыл за ним дверь, постелил себе на диване, на секунду задумался и всё-таки заставил себя отнести полотенце в ванную. Проходя обратно, глянул на парней. Нет, спят. Даже Эркин не подглядывает. Ну, если его умотало… И ложась, привычно проверил, удобно ли лежит под подушкой кольт…

Услышав скрип пружин, Эркин расслабился, сдвинул одеяло с груди, чтобы только живот закрывало, закинул руки за голову. Ну, вот и всё… тело ломит знакомой паласной усталостью, сон после смены… он вздрогнул. Палас? Койка широкая, тяжесть на теле. Он открыл глаза. Нет! Нет, не камера, вон Андрей рядом, Фредди храпит… Можно спать. А то уж почудилось. Спать…

Сонно вздохнул, потянулся и снова свернулся калачиком Андрей. Эркин лёг было набок, но едва закрыл глаза, как тело само приняло привычную с питомника позу, а на лице застыло выражение усталой покорности.

Джонатан быстро шёл по гостиничному коридору. Понятно, что после такой ночи все трое завалились спать, но, чтобы всё успеть, к трём они должны быть в форме. И вообще… надо посмотреть, в каком они состоянии. Инцидент с Дикси мог быть и не единственным.

Джонатан остановился у двадцать первого номера, прислушался, выбил костяшками пальцев на двери сложный ритмический узор и стал ждать.

Стук в дверь разбудил всех. И первая реакция была одинакова: затаились, не открывая глаз и ничем не показывая, что проснулись.

Джонатан снова постучал, но уже по-другому.

Фредди мягким плавным движением вытащил кольт из-под подушки и встал.

Дверь в спальню так и оставалась открытой, и Эркин сквозь ресницы видел, как Фредди пошёл к двери, бесшумно скользя босыми ступнями по полу и держа кольт у бедра.

– Кто?

Спрашивал Фредди, стоя у правого косяка двери, и тут же перешагнул к левому, чтобы если выстрелят на звук, не оказаться на пути пули. Он узнал оба стука. Джонни извещал, что один и всё в порядке, но осторожность