Гайдзин - Джеймс Клавелл

После отъезда губернатора с его свитой сэр Уильям предложил легкий обед, провожая Сератара в основательно загруженный погреб британской миссии.

— Мы заслужили маленькое торжество, Анри. Что бы вы хотели выпить? Нам по-настоящему повезло прошлой ночью — за исключением Андре, бедный малый.

— Да. Жаль. Воля Божья. — Сератар нахмурился, все ещё изучая этикетки. — Ага! «Монтраше», пятьдесят первый год. Две бутылки?

— Как минимум две. Джордж присоединится к нам. Можно было бы заодно отведать и «Марго» — я рекомендую вот это, сорок восьмого года, «Шато Пишон-Лонгвиль» и бутылочку «Шато д'Икем» с пудингом.

— Превосходно. Какая жалость, что у нас нет сыра. А Ёси уже не появится?

— Если появится, мы его не примем.

— На собрании в клубе вы упомянули об ужине сегодня вечером. Вы хотите обсудить нечто особенное с остальными?

— Да. — В погребе было прохладно и уютно. Несколько бокалов стояли на буфете позади стоек с винами. Сэр Уильям выбрал бутылку шампанского и начал открывать её. — Я думаю, мы должны притвориться, что пожар вовсе не стал тем бедствием, каким он на самом деле является, и не откладывать выступление против Сандзиро и его столицы Кагосимы.

— Сейчас? — Сератар был крайне удивлен. — Но, конечно же, посылать туда флот, когда мы так беззащитны и уязвимы, очень опасно, разве нет? Для них это будет большое искушение, нет?

— Очень, но в этом-то все и дело. Я предлагаю следующее: мы посылаем только британские военные корабли, оставляя здесь ваш и русский флагманы вместе с вооруженными торговыми судами. Мы отменим посылку армейских частей для намечавшейся высадки и пошлем только морских пехотинцев. Превратим это просто в бомбардировку с моря. — Пробка вылетела из бутылки, и он разлил вино по бокалам. — Это значительно облегчит задачу Кеттереру, его никогда не привлекала мысль о командовании морским десантом во время высадки. Теперь он сможет просто встать в заливе и вытрясти из них к дьяволу всю душу. Ваше здоровье!

Они чокнулись. Сератар мысленно обкатывал предложение англичанина со всех сторон, отыскивая скрытые ловушки, любые места, где его противник мог заложить мины для подрыва французских интересов. Он не нашел ни одного. Напротив, это способствовало его долгосрочному плану заслужить через благодарность доверие Ёси, открывая ему глаза на то, что это британцы, а не французы были варварами и что Франция, которую он отождествлял со своей особой, заслуживает доверия и готова проявить большее терпение и дальновидность.

— Прекрасное вино, Уильям. En principe,[52]да, но я бы хотел посоветоваться со своим адмиралом.

— Почему же нет? Тогда вот что мы сделаем…

Обед был приятным. Они не торопясь поели и вернулись на катер, и вот теперь сэр Уильям деревянно покачнулся, когда судно пришвартовалось к причалу Броков, событие поистине неслыханное. У ступеней пирса он увидел Горнта и одного из его клерков, стоявших рядом с какими-то сундуками.

— Надеюсь, вы не возражаете, мистер Горнт, — сказал он. — Это я направил сюда катер, он идет под моим флагом, не под флагом Струанов.

— Сделайте одолжение, сэр Уильям. Как прошла встреча?

— Этот чертов парень не явился, не ждал нас, надо полагать.

— Он потерял лицо отсюда до Тимбукту.

— Да уж. — В чем и заключался весь замысел, подумал сэр Уильям с тайной усмешкой и показал на сундуки. — Вы, конечно же, не уезжаете?

— Нет, сэр, но я отправляюсь в Гонконг с сегодняшним пакетботом, чтобы договориться о поставках строительных материалов для нас и для других.

— Хорошая мысль. Удачного вам путешествия и счастливого возвращения. — Он приподнял цилиндр и удалился вместе с Сератаром. Тайрер, вконец измотанный, двинулся за ними, пьяно покачиваясь; Горнта он едва заметил.

— Грузите их на борт, Перейра, — распорядился Горнт. — Скажите капитану, я буду вовремя. О, хеллоу, док. — Хоуг торопливо приблизился к нему в сопровождении носильщиков, сгибавшихся под тяжестью огромного сундука и сумок.

— Послушайте, Эдвард, я слышал, вы тоже отплываете на «Красотке из Атланты». — Хоуг запыхался и выглядел усталым, одежду и руки покрывали пятна крови и грязи, веки покраснели. — Могу я попросить вас, ребята, закинуть их на борт для меня, мне ещё нужно вправить с дюжину рук и ног, и ещё ожоги… огромное спасибо. — Он поспешил назад, не дожидаясь ответа.

— Загрузите их, Перейра. — Горнт озабоченно нахмурился. Почему это Хоуг так спешит уехать? — спрашивал он себя.

Все, что следовало упаковать, упаковано, все сделано, чтобы обеспечить правильную работу японского отделения Броков в его отсутствие: кому из торговцев можно открыть кредит, кому отказать; завтра или через день должны были появиться представители Тёсю, чтобы обсудить поставку им оружия — выгодный бизнес, который он приобретет для себя, когда Броки пойдут ко дну и когда он, это тоже было запланировано, скупит здешнее помещение вместе с сотрудниками по… «пожарным» ценам. Он рассмеялся про себя своей шутке. Далее, угольная концессия Ёси. Он слышал, что она может быть передана от Струанов Сератару через торговую компанию ныне покойного Андре Понсена. Возможно, эта концессия пока ещё открыта и для других предложений. Он дал указания своему меняле тайно сделать Ёси такое предложение.

Перейра оставался за старшего. Вчера ночью, услышав от Морин, что новая контора Джейми сгорела, он решил назначить Джейми, но, к его удивлению, сегодня днём Джейми поблагодарил его за предложение и отказался, сказав, что чувствует себя в силах заново начать своё собственное дело.

Джейми был бы глазурью на глазури, подумал он. Впрочем, он и так никуда не денется, Джейми займет мое место, когда эта компания станет называться «Ротвелл-Горнт». Он пошарил в кармане.

Печать Норберта и два помеченных задним числом письма для Тесс были на месте. Его пояс с деньгами был туго набит серебряными «мексиканцами» Брока и золотом — больше чем достаточно, чтобы покрыть любые расходы. Хорошо. Все готово.

Теперь — Анжелика.

— Здравствуйте, Эдвард, — сказала она с теплой улыбкой. Сегодня она в первый раз принимала его в своём будуаре наверху. А Со стояла у ведерка с охлаждающимся вином, и он обратил внимание на то, что дверь в спальню закрыта, шторы задернуты, хотя дневной свет за окном ещё не погас, зажжены масляные лампы, комната дышит женственностью, негой, а Анжелика держится как бы отстраненно, не похоже на себя. Его напряженность усилилась.

— Белого вина для разнообразия, — предложила она приятным голосом. — «Ля Дусет». Бурбон, если желаете.

— Вино, пожалуйста, мэм. Я не помню, что бы вы когда-либо выглядели лучше.

— Как и вы, мой друг. Прошу вас, присаживайтесь вот сюда, к огню. — Её дневное сине-черное траурное платье было новым, покрой подчеркивал фигуру, вырез был квадратным и скромным. Но для его удовольствия, и своего тоже, она набросила на плечи разноцветную шелковую шаль. Эффект получился поразительный — дыхание весны в холодный январский день.