Гайдзин - Джеймс Клавелл

Почему я передал все это вам, а не Анри? В самом деле, почему?

Внизу послания стояла четкая, уверенная подпись.

— В самом деле, почему мне? — пробормотал сэр Уильям. — И как это возможно, чтобы такая кроха могла скрывать все это так долго, скрывать от Малкольма Струана, чёрт побери? От Джорджа и Хоуга, чёрт побери? Невозможно, совершенно невозможно, Андре просто лишился рассудка, и все же…

Помимо письма её отца, а даже оно, вырванное из контекста, может быть преувеличенным искажением истины, остальное — лишь собственное мнение Андре, если только она сама не сознается, когда от неё потребуют объяснений. Все эти истории могут быть плодом помутившегося разума. Конечно, он тоже её хотел, сколько раз мы все замечали, как он вьется вокруг неё пиявкой, и потом этот любопытный случай, когда Вервен застал его у неё в комнате. И чертовски странно, что он употребил «нечистый» в этом смысле, ведь он и был таким самым буквальным образом, бедолага.

Сэр Уильям вздрогнул всем телом. Сератар шепнул ему о тайне Андре. Сифилис был распространен во всех слоях общества, во всех городах, городках и деревнях, в Санкт-Петербурге, Лондоне и Париже, во дворцах и в самых грязных трущобах Касбаха, он мог притаиться в любом борделе или в теле любой ночной дамы, в Китае или в нашем Плывущем Мире здесь.

Ах, Андре, зачем было передавать все это мне? Любопытно, что вы умерли такой смертью: рука в руке с той девушкой, которую вы купили, чтобы погубить. Какое злодейство! За исключением того, что у неё, как нам предложено считать, был выбор. Ваша смерть была несчастным случаем. А была ли? Анри не так уверен.

— Все это очень странно, Уильям, — заметил ему Сератар сегодня утром. — Тела, точнее сказать скелеты, лежали так, словно они умерли ещё до начала пожара. Никаких признаков того, что они пытались спастись, ни у неё, ни у него. Просто лежат бок о бок, сомкнув руки. Я совершенно сбит с толку, потому что, несмотря на все его недостатки, Андре умел находить выход из любых передряг, а при пожаре человек инстинктивно пытается выскочить наружу, а не просто лежит без движения, этого никто не вынесет, просто невозможно.

— Тогда каков ваш ответ?

— Даже не знаю. Они могли договориться вместе лишить себя жизни и осуществили это намерение до начала пожара. Яд, ничего другого в голову не приходит. Это правда, что в последнее время его болезненная угрюмость граничила с безумием, и ему отчаянно нужны были деньги, чтобы расплатиться за неё. Но если отбросить это, Андре — самоубийца? Вы верите в такое?

Нет, только не Андре, подумал сэр Уильям, вновь забеспокоившись. Был отравлен он один или они оба? Теперь появился мотив для убийства. Господь Всеблагой и Милосердный, неужели это возможно? Да, возможно, но тогда — кто?

Устало, в большой тревоге, он закрыл глаза. Чем упорнее он старался найти ответ на этот вопрос, тем дальше уплывали его мысли. Дверь неслышно отворилась. В комнату вошёл его Номер Один Бой, открыл рот, чтобы поздороваться, но, увидев бледность и годы, проступившие на лице хозяина, нахмурился, решил, что он спит, поэтому налил в бокал виски и поставил на столик рядом с ним. Его глаза пробежали по письму Андре, лежавшему поверх других бумаг, потом так же бесшумно он вышел.

Через несколько минут раздался стук в дверь. Сэр Уильям, вздрогнув, пробудился, в двери показалась голова Бебкотта.

— У вас есть минута времени?

— О, хеллоу, Джордж, конечно. — Сэр Уильям убрал исписанные листы в папку, мрачно ощущая на себе ту притягательную силу, которую они, казалось, излучали. — Присаживайтесь, наливайте выпить, что там нового?

— Ничего. — Бебкотт ещё никогда так не уставал. — Я ненадолго, просто заглянул сказать, что пойду прилягу на несколько часов. Счет пока такой: три человека из Пьяного Города, один бармен-австралиец и двое бродяг, документов никаких — в развалинах могут оказаться ещё тела, но один Бог знает, когда их закончат расчищать. Никто как будто особо не переживает.

— Что насчет деревни и Ёсивары?

— Цифр от них мы никогда не получим. — Бебкотт зевнул. — Похоже, они считают сведения такого рода государственной тайной. Не стану их осуждать, мы для них люди чужие. Я так полагаю, что жертв немного. То же самое и в нашей Ёсиваре, благодарение Богу. Вы слышали, что при каждой гостинице есть погреб на случай подобных бедствий?

— Чертовски разумно. Нам следует перенять эту идею.

— Жаль, что так получилось с Андре… — сказал Бебкотт, и по телу сэра Уильяма вновь пробежала дрожь. — …Нам жутко повезло, что больше никто из наших не попался в Ёсиваре. Как Филипу удалось выбраться оттуда живым, я до сих пор не понимаю. Уильям, он сильно потрясен потерей своей девушки, почему бы вам не дать ему отпуск на пару недель, пусть съездит в Гонконг или Шанхай?

— Работа будет для него лучшим лечением, и он нужен мне здесь.

— Возможно, вы правы. — Ещё один зевок. — Господи, как я устал. Вы знаете, что Хоуг отплывает с сегодняшним пакетботом?

— Да, он говорил мне. По крайней мере, сказал, что поговорил с вами и что вам он не нужен. Видимо, Тесс приказала ему вернуться сразу, как только он будет знать… если окажется, что она не в положении.

— Да. Между нами, Уильям, он вдруг спешно засобирался назад в Индию, думает, что там его счастье. Надеюсь, он отыщет его, он великолепный врач, вот только болтает слишком много. — Нахмуренный лоб и подавленный зевок. — Он не рассказывал, что Тесс написала в своём письме?

— К Анжелике? Нет. Сказал, что она ему письмо не показывала. Трудно погонять этого быка, когда нельзя щелкать бичом над его головой, — сказал сэр Уильям, внимательно наблюдая за Бебкоттом. — Днём заходил Небесный Наш, тоже ни словом не обмолвился об этом, сказал только, что Анжелика хотела, чтобы я удостоверил её подпись на письме, которое она посылает Тесс.

Бебкотт немного оживился.

— Хотелось бы мне знать, что в нем.

— Мое дело лишь засвидетельствовать подпись. По всем правилам мне не обязательно знать его содержание.

Бебкотт вздохнул, снова зевнул.

— Мне так ужасно жаль её, так хотелось бы ей помочь, я бы все что угодно сделал… такая славная девушка, и как несправедлива к ней судьба. К ней и Малкольму. Ну что же, я пойду. Рад, что она пока нас не покидает, она станет кому-то редкой женой. Через несколько часов увидимся.

— Выспитесь хорошенько, и спасибо вам, вы здорово поработали. Кстати, — остановил его сэр Уильям. Он не хотел, чтобы Бебкотт уходил, и в то же время боялся, что, если тот останется, его одолеет искушение показать ему письма Андре, спросить его совета. — Когда вы в следующий раз встречаетесь с Андзё?

— Через неделю или две, когда кончится лауданум, без него старику придется совсем туго.

— Так он безнадежен?

— Совершенно. Ему осталось лишь несколько месяцев, анализы указывают на это достаточно четко — внутренности у него ни к черту. Наш человек Ёси. — Ещё один болезненный зевок. — Как вы считаете, это Андзё, или Ёси, или оба они отдали приказ о поджоге?