Плоды проклятого древа - Demonheart

силой она окупала свободу, служило слабым аргументом. Для себя я решил, что жить этой твари не позволю в любом случае, и убью ее, как только из нее больше ничего нельзя будет выжать – а выжимали мы ее так старательно, что Остряк бы прослезился.

Работающие в тандеме Райли, Черепушка и Эми стояли за многими ключевыми проектами, на которые мы возлагали надежды. Тут и воскрешение Героя с Александрией, и вот эти три колбы в три метра каждая. Все три были наполнены амниотической жидкостью и содержали в себе драгоценные сокровища.

Проигнорировав Райли, я подошел к одной из них и вгляделся в черты мальчика, дремлющего внутри. Это лицо не было ни мужественным, ни сколько-нибудь привлекательным, но именно так выглядел бог.

Клоны Дэвида Хокинга, первого Эйдолона. Три штуки. Всего три, потому что только троих мы с Дельтой и Эпсилоном могли контролировать.

Сочетание безграничной мощи и совершенной коммуникации, помноженное на три. Когда я думал об этом, то мне начинало казаться, что у нас действительно есть шанс победить.

Ладно, здесь мне тоже пока делать нечего. Надо идти наверх, но не охота опять тащиться в лифте.

- Привратник, отвлекись немножко, дай дверь на первый уровень, - попросил я.

Передо мной возник портал, причем после небольшой задержки. Мне почему-то представилось, как этот худой пятидесятилетний мужчина с бездонными серыми провалами на месте глазниц недовольно вздыхает и исполняет требуемое. Его жизнь, как и любого 53-го, сложно было назвать счастливой, ему нравилось, когда Кевин читал ему с Ясновидцем вслух, и не нравилось, когда его при этом отвлекали.

Я шагнул через предложенную дверь. Здесь длинный коридор перемежался несколькими дверьми. Рабочие кабинеты Счетовода, Александрии, Сплетницы и мой собственный. Первый безостановочно мониторил обстановку в наиболее важных мирах, координировал действия со второй. Помогала ему в этом Сплетница, которая могла заметить даже то, что проскальзывало сквозь абсолютную аналитическую способность бывшего члена Бойни.

На секунду мне захотелось зайти в кабинет Сплетницы, сказать что-нибудь ехидно-пренебрежительное, заставить ее немного понервничать и напоследок спереть у нее парочку печенек орео, которые она обожала. Нет, не время. Она и так на пределе, подобное ребячество может сказаться на ее работоспособности.

Я миновал коридор, свернул за угол и открыл еще одну дверь, неотличимую от предыдущих.

Для организации мультивселенского масштаба Котел проявлял в быту почти спартанскую скромность, и комната отдыха в этом плане не выбивалась из общего стиля. Длинный стол, несколько кресел и диванов, полка с книгами, бар на стене. Все из одинакового белого материала, созданного силой неизвестного парачеловека. Дельта и Эпсилон уже были здесь, но похоже, что опередили они меня лишь на пару минут. Мы втроем обладали одинаковой силой трансляции, вещания, однако в отличие от Остряка, мы не создавали друг другу помех. Мы действовали буквально на одной волне, в одной фазе, как три части одного целого.

Обе моих копии сидели за столом, посреди которого стояла нетронутая бутылка виски. Оба повернули головы в мою сторону, и во взглядах читался немой упрек: чего так долго, только тебя ждем. Я снял маску и молча сел на свободное место, Дельта откупорил бутылку и разлил виски по стаканам.

Мы пили молча. Нам не требовались слова, чтобы понимать друг друга, мы знали, что чувствуем одно и тоже. Все миры сейчас замерли в страхе перед неизвестностью, но мы понимали, с чем предстоит столкнуться, и потому наш страх был еще сильнее.

- Когда все кончится, - решился нарушить молчание Дельта, покачивая перед собой стакан с янтарной жидкостью, - мне будет не хватать этого пойла.

- Ой, да брось, - возразил я. – Можно утратить что угодно, но не способы приготовления бухла. Можно сказать, что пьянство это двигатель цивилизации.

- Я не про то, чтобы глаза залить. Речь о традиции. Сколько веков пройдет прежде, чем появится нечто подобное, отшлифованное до совершенства?

- Что-то исчезнет, что-то появится, - задумчиво пробормотал Эпсилон. – Меня больше беспокоит не материальное, а крах картины мира в массовом сознании. Операция «Немыслимое» - это способ объединить людей через общую боль, но мне кажется, концентрируясь на сохранении технологий, мы упустили духовный аспект. Моральные ориентиры.

- Тогда тост: за идолов, старых и новых.

Вы одновременно опрокинули в себя стаканы.

- Знаете, я только сейчас осознал, что слово «идол» произошло от «эйдолон».

- Ебать слоупок. Ты точно не бракованный из пробирки вылез?

- Весь в тебя, братишка.

- Какой ты мне еще братишка? Вон нос кривой, ухо вниз съехало, глаза в разные стороны смотрят.

- Так ты на меня смотри, а не в стакан.

- Похоже, вам уже хватит.

- Стой, там еще осталось!

- Да там на донышке.

- Не выливать же.

- Хранительнице проставься.

- Окей, кто на этот раз будет уговаривать ее принять человеческую форму?

Дверь скрипнула и отворилась. Мы разом повернулись на звук.

- Нашли время нализаться, - проворчала Сплетница. – Вы хоть представляете, насколько жутко это смотрится со стороны?

- Жутко – это ты…

- …когда только что встала…

- …и не успела расчесаться, - закончил я.

- Боже, дай мне сил вытерпеть этого триединого уебана, - громко возвестила бывшая (нет) злодейка.

- Мы тебя уже четвертый год терпим, так что не ной.

Наши взгляды сфокусировались на почти пустой бутылке и мы синхронно пришли к единому выводу. Сплетница тут же почуяла неладное, но скорость реакции никогда не была ее сильной стороной.

- Лиза, иди сюда, - пропел я, наливая в чистый стакан остатки виски. – Почему бы тебе не сделать шаг к единству и примирению?

- Спасибо, я обойдусь, - она начала тактически отступать к выходу.

Эпсилон хлопнул в ладоши и замок защелкнулся. Присутствие Хранительницы стало более ощутимым, она сосредоточила большую часть своего внимания на этой комнате, создаваемые ее присутствием импульсы можно было истолковать как озорное хихиканье. А ведь взрослая женщина…

- Давай, это совсем не больно, - я подошел к Сплетнице со стаканом в руке. – Главное, пей быстро, чтобы на языке не задерживалось.

Скорее всего, мне бы удалось заставить ее выпить этот шестидесятиградусный виски, но вмешалась неодолимая сила. Рядом вдруг открылся еще один портал, из которого выскочила запыхавшаяся Контесса. Она выхватила у меня стакан, залпом выпила и бросила пустой стакан на стол так, что он остался стоять ровно. И, не сказав ни слова, убежала обратно.

- Беру свои слова назад… - я посмотрел на то место, где