Долина молчания - Нора Робертс

Земля уходила у него из-под ног. С той самой секунды, как Мойра вошла в комнату.

— Ты не представляешь, чего просишь и чем рискуешь. И какие будут последствия.

— Вампир может спать с человеком. Ты не причинишь мне вреда. — Она сняла с шеи крест, положила его на стол.

—Доверчивая душа. — Он хотел ответить с иронией, но жест Мойры и в самом деле тронул его.

— Я уверена, что ты не причинишь мне вреда. Мне не нужно от тебя защищаться. Почему ты никогда не произносишь мое имя?

— Что? Произношу, конечно.

— Нет. Ты обращаешься ко мне, но никогда не смотришь на меня и не называешь по имени. — Ее глаза теперь стали дымчатыми, в них светилась мудрость. — Имена обладают силой, могут помогать, но могут и отнимать. Ты боишься, что я могу что-то отнять у тебя?

— Тебе нечего у меня взять.

— Тогда произнеси мое имя. s

— Мойра.

— Еще раз, пожалуйста. — Она взяла его руку, прижала к своему сердцу.

— Не делай этого.

— Киан. Вот и я назвала тебя по имени. Киан. Пойми: если ты не прикоснешься ко мне, если ты не возьмешь меня, то какая-то часть моего существа умрет еще до битвы. Пожалуйста. — Она обхватила его лицо ладонями и увидела наконец-то, что жаждала увидеть в его глазах. — Произнеси мое имя.

— Мойра. — Потерянный, он взял ее запястье и прижался губами к ладони. — Мойра. Не будь я уже проклят, а то горел бы за это в аду.

—Сначала я попробую привести тебя в рай, если ты меня научишь, как это сделать.

Она приподнялась на цыпочки, притянув его вниз. И прерывисто вздохнула, целуя его в губы.

Он верил, что сможет помешать этому. Ему тысяча лет, подумал Киан, а он все еще тешит себя надеждой, что мужчина способен остановить женщину.

Мойра вела его за собой с самого первого мгновения. Теперь он примет то, что она предлагает, и то, что требует, каким бы чудовищным не казался его поступок. Он использует свой вековой опыт, чтобы подарить ей истинное наслаждение.

— Это глупо и безрассудно — дарить свою невинность такому, как я. — Он провел кончиками пальцев по ее ключице. — Но теперь ты уже не уйдешь отсюда.

— Девственность и невинность — не всегда одно и то же. Я лишилась невинности еще до встречи с тобой. — В ночь смерти матери, подумала она. Но сегодня воспоминания неуместны.

Сегодня ночь знания.

—Я должна раздеться, или ты сделаешь это сам?

Он усмехнулся, и ей послышалась боль в его голосе. Потом Киан прижался лбом к ее лбу, удивив нежностью этого жеста.

— Ты торопишься. Кое-что — особенно когда пробуешь это в первый раз — лучше смаковать, а не глотать залпом.

— Да. Я уже кое-чему научилась. Когда ты меня целуешь, во мне что-то пробуждается. Такое, о чем я и не подозревала, пока не встретила тебя. Но я не знаю, что чувствуешь ты.

—Больше, чем мне хотелось бы. — Киан запустил пальцы в ее волосы — желание, не отпускавшее его несколько недель. — Что плохо для нас обоих. — Он нежно поцеловал ее. — Это ошибка. — Еще один поцелуй, более глубокий и страстный.

Вкус ее губ был таким же весенним, как и запах — солнечным и юным. Киан окунулся в эти ароматы, впитывал их; слегка — совсем чуть-чуть — прикусив ее нижнюю губу, он почувствовал, как прервалось ее дыхание.

Его ладони заскользили по водопаду волос, скользнули под него и погладили спину девушки. Она задрожала, и его руки легли ей на плечи, спустили тонкую ткань, обнажая нежную, гладкую кожу. Прижавшись к ней губами, Киан ощутил, как она трепещет, поддается его ласкам, а потом его губы переместились на горло, к соблазнительной пульсирующей жилке.

Мойра не вздрогнула, почувствовав на шее его зубы, но замерла, когда его ладонь легла ей на грудь.

Еще никто так не прикасался к ней. Жар, исходивший от ее тела, буквально сразил его — как и осознание того, что лишь тонкая ткань отделяет его ладонь от ее плоти.

Потом исчезла и эта преграда, и ночная рубашка упала к ее ногам. Мойра инстинктивно прикрылась ладонью, но он взял ее руку и легонько стиснул зубами запястье, не отрывая взгляда от ее глаз,

— Боишься?

— Немного.

— Я тебя не укушу.

— Нет, нет, не этого. — Она прижала ладонь к его щеке. — Внутри меня столько всего происходит. Нового. Никто еще так не прикасался ко мне. — Собравшись с духом, она взяла другую его руку и прижала ее к груди. — Еще, еще.

Он провел большим пальцем по соску, наблюдая, как тень наслаждения пробежала по лицу девушки.

—Не думай ни о чем, Мойра.

Но мозг уже и так словно заволокло туманом. Разве можно о чем-то думать, когда тело переполняют чувства?

Киан приподнял ее, так что их лица вдруг оказались на одном уровне. А затем его губы снова увлекли ее в жар поцелуя.

Что это под ней — кровать? Он прошел с ней на руках через всю комнату? Как... нет, мысли окончательно запутались, когда ладони и губы Киана обжигающим бархатом заскользили по ее телу.

Это был пир после слишком долгого поста. Но Киан не торопился, неспешно наслаждаясь нежностью и ароматом ее кожи. Трепет, пробегавший по телу девушки, каждый ее вздох и вскрик усиливали его возбуждение.

Когда ее любопытные руки подобрались слишком близко, грозя потерей самообладания, он сжал ее ладони, продолжая медленно и безжалостно терзать губами ее грудь.

Возбуждение ее росло; Киан чувствовал, как ее тело под ним переполнилось желанием. А когда он довел ее до вершины наслаждения, она изогнулась всем телом и сдавленно вскрикнула.

Потом обмякла, ее пальцы ослабли.

— О-о. — Это слово напоминало долгий выдох. — О, я понимаю.

— Тебе только кажется. — Его язык скользнул по пульсировавшей на шее жилке. Мойра вздохнула, и его рука опустилась ниже, между ног, проникла во влажный жар, ведя к новым вершинам наслаждения.

Будто яркая вспышка осветила ее, слепя глаза, обжигая кожу, проникая в сердце. Исчезло все, кроме ощущений, кроме неизъяснимого наслаждения. Она была стрелой лука, и Киан запустил ее в небеса, в бесконечный полет.

Его руки направляли ее, пока она не возненавидела эту нескончаемую жажду его тела. Не помня себя, Мойра принялась стягивать с него рубашку.

— Мне нужно... Я хочу...

— Знаю. — Киан снял рубашку, чтобы она могла коснуться его, ощутить вкус его кожи. И отдался наслаждению ее жадных ладоней и губ.

Дыхание щекотало кожу, теплое и прерывистое, пальцы сначала скользили по телу, затем вонзались глубоко в кожу. Ладони девушки сжали его бедра, и Киан помог ей сорвать с себя остатки одежды.