Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917 - Юрий Фельштинский

На заседании 20 августа весьма резкая перепалка произошла между Лениным и Мартовым. В словесную дуэль вмешивались многие делегаты. Естественно, среди них был и Троцкий, теперь поддерживавший Мартова. Конфликт касался вопроса о выборах редколлегии. Стенограмма отмечает следующую реплику Ленина и реакцию делегатов: «Тов. Мартов говорил, что данным вотумом наложено пятно на его политическую репутацию. Выборы ничего общего не имеют с оскорблением политической репутации (Крики: «Неверно! Неправда!»… Ленин просит секретарей занести в протокол, что тт. Засулич, Мартов и Троцкий его прерывали, и просит записывать, сколько раз его прерывали)»[295].

Через два дня именно по поводу прерывания вновь произошёл спор Ленина и Троцкого. Ленин настаивал, что его не поняли вследствие прерываний во время его выступления. «Но его именно потому прерывали, что его хорошо поняли»[296], — парировал Троцкий. Участники съезда действительно понимали, что Ленин вытесняет из редколлегии неугодных ему лиц, прежде всего Мартова. В связи с процедурными разногласиями Мартов, Троцкий и некоторые другие делегаты отказались участвовать в выборах ЦК[297], что, собственно, и позволило Ленину провести в его состав своих сторонников. Именно этот отказ Троцкого и других противников Ленина от участия в выборах ЦК предопределил победу на съезде ленинского большинства и появление самого термина «большевики».

Приехав на съезд единомышленниками и почти друзьями, Троцкий и Ленин покидали его в полном взаимном отчуждении, политическими и личными врагами. В последующие годы между ними временами будет происходить сближение, всегда на относительно короткий период. В основе своей враждебные отношения между Лениным и Троцким сохранятся вплоть до 1917 г., причём порой будут носить очень острый характер. В чём же состояли причины внезапного и резкого разрыва между Троцким и Лениным? Троцкий в своих мемуарах совершенно уходил от вопроса о первом параграфе устава, хотя именно по этому вопросу стали возникать резкие разногласия. Он утверждал, что главным пунктом разрыва был вопрос о редакции «Искры»: «Ленин относился ко мне прекрасно. Но именно он посягал теперь в моих глазах на редакцию, которая была для меня единым целым и называлась обаятельным именем «Искра». Мысль о расколе коллегии казалась мне святотатственной»[298].

Принять это объяснение весьма затруднительно, прежде всего потому, что вопрос о редколлегии обсуждался позже вопроса об уставе, когда и произошёл фактический разрыв между обоими деятелями. Собственно, Троцкий и сам признавал, что конфликт с Лениным произошёл в результате разного понимания централизма[299], то есть как раз в связи с уставом. Не исключено, что возникший острый конфликт в основе своей носил личностный характер. Троцкий постепенно, но во все большей степени убеждался, что под руководством Ленина в группе его сторонников всегда будет играть роль второго человека, что он никогда не сможет пробиться в единоличные руководители, что ленинская воля, ленинский напор будут постоянно подавлять его индивидуальность. Этого Троцкий хотя бы в силу своих персональных качеств не мог вынести. Уже созревшая авторитарность Ленина и зреющая авторитарность Троцкого отталкивали их друг от друга.

Троцкий полагал, что по своим личным качествам политического деятеля, оратора и журналиста он стоит выше Ленина. Это было, разумеется, одностороннее мнение, но по некоторым параметрам оно соответствовало действительности. Троцкий был, бесспорно, более ярким и талантливым политическим оратором. Ленин часто запутывался в своих рассуждениях, оказывался неспособным довести логическую линию до конца, обрывал мысль и переходил к чему-то другому. Он легко впадал в ораторскую истерию, подменяя аргументы грубой руганью по адресу оппонентов. Троцкий же к 1903 г. научился преподносить свои доводы не только в доступной данной аудитории, но и в образной, яркой форме, проявлял способность жёстко и безжалостно высмеивать тех, по адресу кого произносились его обвинения, но, как правило, не допускал прямых оскорблений. В то же время Троцкого коробила прагматичность Ленина, готового идти на любые союзы и компромиссы, которые были ему в данный момент выгодны. Высокомерная заносчивость Троцкого, с одной стороны, аморальность, властолюбие и грубость Ленина, с другой, не могли совмещаться.

Ко времени II съезда Ленин в полной мере осознал, что его путь к политическому партийному руководству (о государственной власти он пока ещё помышлять не мог) возможен только в том случае, если он будет пользоваться в борьбе любыми средствами, включая пасквили, ложь, клевету по адресу соперников и недругов, фальсификацию их суждений, приписывание им произвольных высказываний и т.п. Троцкому было ещё далеко до таких качеств и выводов. Пока ему несравненно ближе были сдержанные и в определённой степени обоснованные фактами суждения тех, кто оказался в меньшевистской группе, хотя политически изначально он был ближе к централистским ленинским установкам, осознавая, однако, их недостатки и пороки. Позже Троцкий сумеет овладеть многими ленинскими нечистоплотными политическими приёмами, но дорасти в этом смысле до Ленина он никогда не сможет.

К концу II съезда РСДРП 24-летний «орлёнок» Троцкий оказался в стане меньшевиков, которые удостоились этого наименования в связи с тем, что при выборах съездом центральных партийных органов получили меньше голосов, нежели сторонники Ленина.

В дальнейшем меньшевики и большевики, которых подчас называли «враждующими братьями», ибо и те и другие руководствовались одной и той же программой РСДРП, то приближались друг к другу (особенно в период подъёма революции 1905–1907 гг.), то вновь расходились, претерпевая перегруппировки и сближения отдельных фракций в их составе, пока, наконец, в 1917 г. (а не в 1912 г., как утверждала советская историография) они стали двумя совершенно самостоятельными политическими партиями[300].

По окончании съезда лидеры меньшевистской фракции были весьма озабочены тем, чтобы сохранить Троцкого в редакции «Искры». Мартов писал Аксельроду 31 августа 1903 г.: «Мы должны требовать приёма Троцкого [в состав редакции]. Это очень трудн[ый] пункт. Имея в виду, что мы всегда можем в будущем требовать снова и снова кооптации, мы можем — в самом кр[айнем] случае — и тут уступить, если только положение Т[роцкого] будет обеспечено, напр[имер], тем, что при ред[акц]ии будет образована специаль[ная] группа для редактиров[ания] попул[ярно]-брошюроч[ной] лит[ерату]ры из меня, Троцк[ого] и, скажем, Веры Ив[ановны Засулич]»[301].