Зов погибших планет - Юрий Стерх

ацтеков. И, насколько я помню, те изображения были нанесены ими еще задолго до того, как испанские конкистадоры вступили на их землю.

Ближе к центру пирамиды всё чаще стали попадаться завалы из искалеченных и неестественно вывернутых тел змееголовых. Они валялись тут и там вперемешку с покореженными конструкциями и разбитыми вдребезги капсулами. Вокруг, куда ни глянь, присутствовали хаос и полное разрушение.

Воины Митхар стали попадаться на нашем пути так часто, что нам приходилось постоянно смотреть себе под ноги, переступая через их изломанные и изувеченные тела.

— Куда мы идем? — спросил я у своей спутницы.

— К центру пирамиды, — ответила мне Илея, переступая через очередное разорванное пополам тело змееголового воина. — Там силовое ядро и зал управления. Надо взять кое-что важное оттуда.

Еще пять минут быстрой ходьбы с элементами паркура, и мы, перебравшись через очередной завал из тел и разного покореженного хлама, попали в большое восьмиугольное помещение, где на ступенчатом постаменте, расположенном точно по центру зала, находились три крупных кресла, стоящих на небольшом расстоянии друг от друга. Два из них были на ступеньку ниже и пустовали, а вот в среднем сидел пилот или даже, может быть, командир этого корабля. Он был в полной боевой экипировке, его приплюснутый сверху шлем, так похожий на жабью голову, был склонен на грудь, а руки, закованные в отливающую металлом броню, лежали на массивных подлокотниках пилотского кресла.

Я не сразу заметил, что в его груди зияет приличных размеров дыра с разорванными и оплавленными краями. В самом кресле, этого пилота удерживали две ребристые гибкие ленты из блестящего и на вид очень прочного металла. Они, перехлестнутые крест-накрест, надежно фиксировали его тело, не давая упасть.

С ладони Илеи сорвался светящийся шарик. Он быстро поднялся под самый потолок и оттуда ярко осветил немаленьких размеров восьмиугольное помещение. Мне эта подсветка была без надобности, система Тсиин в моём Шикре справлялась выше всяких похвал, и я всё видел как днем. А вот у Илеи, по всей видимости, возможности были слегка ограничены. Но я ошибался. Яркий свет, заливший помещение, бесспорно, обеспечивал нам прекрасную видимость, но, оказывается, у этого «светлячка» было совсем другое предназначение.

Краем уха слушая пояснения Киры о том, что это какой-то там сканер для обнаружения чего-то там, я внимательно следил за действиями спутницы. Немного покрутившись на месте, Илея уверенным шагом подошла к креслу, на котором восседал пилот, и бесцеремонно скинув его негнущуюся руку с подлокотника, несколько раз нажала на только ей видимую панельку.

Почти сразу же из подлокотника выскочил небольшой продолговатый цилиндр, который Илея тут же ловко поймала, не дав тому взлететь к потолку. Я в своем Шикре как-то стал забывать, что я на Луне, и здесь везде крайне низкая гравитация.

— Всё, нам здесь делать больше нечего! — сказала Илея. — Можем прямо сейчас возвращаться к своим.

Она вопросительно посмотрела на меня.

— Или ты хочешь обследовать корабль? Уверяю тебя, в тех проходах, где мы еще не бывали, — она указала рукой на темнеющие выходы из помещения, — ты увидишь то же самое.

— Нет-нет! — я выставил ладони вперед. — Я на всё это уже насмотрелся вдоволь, предпочитаю вернуться к своим.

— Тогда не будем терять времени.

Сказав это, Илея закрепила цилиндрик на своем бедре и быстрым шагом поспешила на выход.

По возвращении в ангар к малому разведчику, мы застали следующую картину: живой и здоровый Шак, присев на корточки с энтузиазмом ковырялся во внутренностях охранного дрона, который не так давно натворил столько бед. Облачён наш техник был в черный как смоль комбинезон из крупноячеистой эластичной ткани, на голове цилиндрообразный и слегка приплюснутый сверху шлем с прозрачным забралом.

Завидев нас, Шак в приветственном жесте поднял руку, в которой была зажата какая-то деталь и, легко поднявшись на ноги, пошел нам навстречу.

Не доходя до нас несколько метров, он остановился и, изящно изогнувшись в церемониальном поклоне, проговорил слегка напряженным голосом:

— Благодарю сиятельную Илею ен Стаат и отважного Зора ин Стаат за мое спасение! Я, Шак ин Фуррэ из клана Ной, при ясном сознании приношу вам клятву Зимрат! Искренне прошу вас обоих принять от меня это священное слово.

Илея тут же попыталась ему возразить, но Шак, не обращая на это абсолютно никакого внимания, продолжил:

— Мудрейшему Мору я уже свою искреннюю благодарность высказал, и он благосклонно принял мою клятву, теперь дело за вами.

Сказав это, Шак склонился перед нами еще ниже и произнес:

— Прошу теперь и вас, не отказывайте мне в этом.

Я стоял пораженный, во все глаза рассматривая нашего техника. Священная клятва верности и дружбы всем троим сразу, да еще входящим в разные роды — это было неслыханно! По крайней мере, из той информации, что я почерпнул из обучающих программ, такое случалось крайне редко.

Возникла неловкая пауза, и я отчетливо ощутил, как напряженно застывший в низком поклоне Шак, затаил дыхание в ожидании нашего ответа. Тянуть с ним в этом конкретном случае — значит нанести ему очень серьезное оскорбление, поэтому мы с Илеей, хоть и с небольшой заминкой, но всё-таки совершили ответный церемониальный поклон, выражающий наше уважение к его решению и полное согласие с ним.

Тут же по моему телу пробежала приятная, обволакивающая каждую мою клеточку теплая волна, а затем у меня достаточно ощутимо кольнуло в затылке. Мой бриал зафиксировал клятву Шака.

Как только она была мною принята, сразу же на периферии своего поля зрения обнаружился значок с эмблемой рода Фуррэ. Это означало, что один зотэрианец из этого славного рода принес мне Зимрат — священную клятву долга жизни, и пока он не исполнит ее, этот значок будет время от времени появляться на моём интерфейсе, напоминая мне о том, что сегодня произошло здесь между нами.

Теперь Шак будет всеми силами стараться вернуть нам этот долг, даже если ему для этого придется осознанно расстаться с собственной жизнью. Этого требует закон и нерушимая клятва.

Вот так вот!

Зоты клятвами просто так не разбрасываются, тем более такими. Теперь на кону стоит честь рода Фуррэ и самого клана Ной.

Получив наш ответ, Шак облегченно выдохнул, расслабленно встряхнул кистями рук и медленно разогнулся. Сквозь прозрачное стекло шлема было хорошо заметно, как ярко засияли его глаза, и губы тронула довольная улыбка.

Враз повеселевшим голосом он тут же сообщил нам, что его помощники уже пробудили всех искинов на корабле, и те