Аргонавт - Александр Бушков

– Конечно, – сказал Бестужев. – В его положении непобрыкаешься. Откровенно говоря, мне его показания абсолютно не нужны, я хотелэтим достичь одного: чтобы он отныне сидел тихо, как мышка, и ни во что болеене вмешивался. Так он, вне всякого сомнения, и поступит…

– А что же с этим… – инспектор кивнул на саквояж. – Таки будем с ней таскаться?

– Ну, а что прикажете делать? – пожал плечамиБестужев. – Придется еще какое-то время, пока не завершим главного…Пойдемте к капитану. Нужно посмотреть, как у них идут поиски, поторопить принеобходимости. И еще… Мне нужно будет раздобыть у него пустующую каюту второгокласса – а если свободных нет, то, на худой конец, и третьего, я не привередливи не стремлюсь к роскоши…

– Кавальканти… – понятливо кивнул инспектор.

– Вот именно, – усмехнулся Бестужев. – Он оченьбыстро обнаружит, что был обокраден. На его месте я для вящего душевногоспокойствия проверял бы саквояж всякий раз, возвращаясь в каюту после любойотлучки. Так и он поступает, наверняка. Подозреваю, наш титулованный друг,оставшись без бомбы, не на шутку разозлится. Так что мне лучше обзавестисьубежищем, где в случае чего можно отсидеться…

Возглавлявший процессию Бестужев уже успел узнать, что захитрость измыслила деятельная племянница богатого заокеанского дядюшки:оказалось, что несколько кают первого класса располагались и на другой палубе,совсем не на той, где находилась основная часть. Официально она именоваласьпалубой «Е». Именно там шустрая девица и заказала заранее три каюты – для себя,своего тяжко хворавшего мужа и путешествующего с богатыми супругами личногодоктора. Никто из троицы кают своих практически не покидал – болящий по причинетяжкого состояния, а остальные двое в неусыпной заботе о нем должны былипостоянно находиться поблизости. Завтраки, ужины и обеды им доставляли в каютыпредупредительные стюарды. Так что, не обратись Бестужев к капитану со своейнаглой выдумкой, он мог бы увидеть кого-то из троицы исключительно сходящими потрапу в Нью-Йорке, и никак не раньше. Если увидел бы вообще. Логическимзавершением такой истории было бы заказать карету «Скорой помощи» и вынестизакрытого одеялом «больного» в числе самых последних пассажиров. Коли ужБестужев до этого додумался, наверняка и Луизе давно пришла в голову та жесамая мысль. Опасным противником ее никак нельзя назвать, но умна, хитра иоборотиста, как сто чертей…

Роли были распределены заранее. Бестужев остановился у дверизанимаемой «больным» каюты и сильно, настойчиво постучал. Чуть ли не в тот жесамый миг распахнулась дверь соседней – господин доктор, он же телохранитель наслужбе у Луизы, надо отдать ему должное, свои обязанности нес исправно: он тутже выглянул наружу, держа правую руку под расстегнутым пиджаком.

Инспектор прянул к нему неожиданно ловко и быстро для своихлет и мнимой неуклюжести. Вмиг локтем левой руки прижал горло, правой выхватилиз-под пиджака приличных размеров пистолет, потом сильным толчком отправилмнимого эскулапа внутрь каюты, куда следом за ними тут же вошли и захлопнули засобой дверь двое дюжих матросов.

Открылась дверь третьей каюты, показалась Луиза, оружиемвроде бы не обремененная. Не давая ей выйти, тот самый помощник капитана, чтоуже ассистировал Бестужеву во время визита к адвокату, прошел в каюту всопровождении третьего матроса, и Бестужев слышал, прежде чем закрылась дверь,как офицер произнес по-английски что-то непонятное, но безусловно носившееприказной характер.

Там, одним словом, все было в порядке – а вот на стукБестужева никто упорно не откликался. Не теряя времени, он выхватил ключ исунул его в скважину, быстренько повернул, ворвался внутрь, на всякий случайдержа руку поблизости от браунинга – инженер постоянно преподносил сюрпризы,откалывал совершенно неожиданные для человека его профессии коленца, нельзяисключать, что он, нахватавшись от Гравашоля вредных привычек, встретитнезваного гостя с дудкой, как выражались шантарские воры-разбойнички…

Потом Бестужев убрал руку от потайного кармана и,усмехнувшись, сказал:

– Рад вас видеть, господин инженер. Сдается мне, слухи овашей тяжкой хвори досужая молва преувеличила изрядно. На мой взгляд выглядитевы прекрасно, хоть в силовые акробаты записывай…

Штепанек стоял у стола, руки его были пусты, на немкрасовался роскошный халат с атласными лацканами и поясом из крученого шелка свитыми кистями – барин, да и только… И лицо у него значительно изменилось –теперь это была надменная, можно даже сказать, чванная физиономия, вполнесоответствовавшая роскоши первого класса, куда ворвался без спроса нахальныйпарвеню, коего следовало обдать ледяным холодом. Да, переменился наш инженер,ничуть не походил теперь на наемного фокусника в цирковом балаганчике илижалкого приживала у благородного барона Моренгейма…

Молчание оставалось ненарушенным. Эта гордая осанка иисполненный барской спеси взгляд не произвели на Бестужева ни малейшеговпечатления – но инженер добросовестно пытался предстать значительной персоной,давным-давно перешедшей в иное жизненное качество, что бы там ни было впрошлом. «Он уже почуял запах огромных денег, – подумал Бестужев,бесцеремонно усаживаясь у стола, – он свыкся с мыслью, что отныне стал персоной.Ничего, и не из таких заблуждений случалось выводить субъектов и посолиднее…»

– Что вам угодно? – надменно вопросил Штепанек.

– Господи! – усмехнулся Бестужев. – Неужели выстали таким важным и значительным, что более меня не узнаете? В самом деле? Мывстречались… вам напомнить?

– Я помню, что мы встречались, – сказалШтепанек. – Я, правда, совершенно забыл уже ваше имя и чин, невысокийкакой-то…

Он посмотрел через плечо Бестужева в сторону двери снекоторым удивлением. Бестужев понял.

– Можете не рассчитывать, что ваши друзья придут к вам напомощь, – сказал он. – Не подумайте плохого, я не привел с собойкаких-то там головорезов, наоборот, со мной судовой офицер, детектив изСкотленд-Ярда и достаточное для поддержки количество матросов. Я ведь неуголовный субъект, а, если вы помните, лицо официальное, с соответствующимиполномочиями, убедившими и капитана, и английскую уголовную полицию… Помните?Да не смотрите вы туда, они не придут. Их предельно вежливо попросили побыть всвоих каютах во время нашего разговора, и они не могли не согласиться саргументами… Я, повторяю, официальное лицо, и разговор у нас насквозьофициальный. Не хотите присесть? Я чувствую, беседа у нас выйдет долгая…

Штепанек сел. По его лицу легко читалось, что инженер, каклюбой в его положении, лихорадочно пытается найти какой-то выход. Вот толькочто тут на его месте можно придумать? Совершенно пиковое положение…

– Что вам угодно? – неприязненно бросил Штепанек.

– Боже мой, – покачал головой Бестужев, – неужеливы решили притворяться идиотом?

– Я не собираюсь притворяться идиотом, – сказалШтепанек. – Я спрашиваю, что вам угодно?