Дом лжи - Дэвид Эллис

от этих двоих, и я, так уж и быть, переживу это испытание.

– Коллеги! – окликает нас декан Комсток. Сегодня он мистер Оранжевая Бабочка, а на его запястье, когда он протягивает нам руку, взблескивает серебряная запонка. Я было надеялся, что COVID-19 отправит традицию рукопожатий вслед за птицей додо[31], но наш декан – парень старой школы, так что приходится жать ему руку.

– Рад встрече, Рейд, – говорю я, хотя сам испытываю не больше радости, чем если бы мне сейчас рвали ногти без наркоза.

Аншу был прав, когда твердил мне, что Рейд выглядит именно так, как и положено выглядеть профессору: спортивный пиджак, круглые очки, козлиная бородка с проседью и общее выражение глубокого самодовольства.

– У тебя сегодня нет занятий? – спрашивает он, окидывая взглядом мой обычный прикид: застегнутую на все пуговицы рубашку, заправленную в джинсы.

Ха, удар ниже пояса. Ты же знаешь, что я всегда так одеваюсь, Рейд, а еще ты знаешь, что декан Кумстейк прошелся по мне катком, чтобы ты, дружок, не споткнулся по дороге к профессорскому креслу. Казалось бы, уж теперь-то ты мог бы проявить хоть немного благородства? Но нет, твоя природа тебе этого не позволяет, тебе надо еще меня унизить, да?

Ты же знаешь, как все было, неужели нет, Рейд? Конечно, декан вряд ли выложил тебе все подробности того разговора, но уж наверняка не преминул сообщить и тебе, и твоему доллароносному папочке, что это именно он «уговорил» меня, вернее, «помог» мне «разобраться» в ситуации. Он «позаботился обо всем», вот как он тебе сказал, и все это с ужимками опытного дипломата, хотя дипломат из него – как из меня рыба.

Да все ты знаешь. Потому и улыбаешься мне покровительственно, точно из нас двоих ты – голубых кровей, а я так, простолюдин, погулять вышел, хотя все твое преимущество надо мной – это нож, приставленный к моему горлу. Ты ничуть не против того, что в борьбу за твое благополучие включилось начальство. Черт, да ты горд этим и рад, что можешь мне это показать. Да, я не подал документы, то есть в конечном итоге повел себя как благоразумный маленький мальчик, но как я вообще посмел выставить свою кандидатуру, когда с первого дня всем было известно, что на должность нацелился сам РЕЙД САУТЕРН? Как я смел хотя бы в мечтах оспорить твое восшествие на престол? Кем я себя вообще возомнил – неужели решил, что я тебе хоть в чем-то ровня? Так ведь, Рейд?

– Поздравляю, – говорит ему тем временем Аншу. – Буду рад приветствовать тебя в наших рядах.

– Спасибо, профессор, – отвечает Рейд. – Кстати, Саймон, я тут читал на днях твой блог, – продолжает он, обращаясь ко мне по имени, хотя только что называл Аншу по должности. Да, я замечаю и такие нюансы. – Что-то насчет суда Одиннадцатого округа и доктрины третьих лиц[32]?

– Да.

– Забавная штучка.

Забавная штучка? Да я там камня на камне не оставил от решения суда, я разорвал замкнутый круг их логики и продемонстрировал его порочность… Забавная штучка, ха! Все наши суды давно уже легли на спинку и задрали лапки перед государством, позволяя ему запускать руку куда угодно, включая и такие места, о каких раньше никто и помыслить не мог. А он говорит «забавная штучка»…

Я улыбаюсь. Легче, Саймон, легче на поворотах.

Хлопаю себя по карману и вытаскиваю телефон, как будто только что получил сообщение.

– Извините, коллеги, мне нужно ответить.

Отхожу в сторону, а они продолжают болтать.

Надо перевести дух, успокоиться. Подумать о хорошем. Сыграть в игру.

Почему есть город Баффало[33], но нет города Гиппопотамус?

Почему «держи карман шире» значит «ничего не получишь»?

Я открываю на телефоне почту и начинаю копаться в письмах, но не во входящих или отправленных, а в черновиках.

Почему стоянка для автомобилей называется автопарком, хотя там нет ни одного дерева?

Если вегетарианец ест только растительную пищу, то гуманитарий [34], получается, каннибал?

Черт. Хватит быть хорошим, надоело. Я открываю письмо, адресованное Джойс Радлер из администрации, и пробегаю по нему глазами:

«Дорогая Джойс, во вложении к письму ты найдешь все мои документы для конкурса на профессорскую должность в формате пэдээф, как положено. Пожалуйста, напиши, если понадобится что-то еще».

И нажимаю «отправить». До конца срока осталось три с половиной часа.

Вложение объемное, так что отправка занимает добрых полминуты. Но вот телефон удовлетворенно рыгает, и я понимаю, что все прошло как надо. И улыбаюсь.

Ну вот я и подал документы, Рейд. Теперь нас двое претендентов на одно место.

Да, у меня все было заготовлено – так, на всякий случай. Я не собирался ничего подавать – не идиот же я, в самом деле, чтобы не оставлять декану совсем никакого выбора, кроме как пустить в ход свою боеголовку и сровнять с землей мое будущее в этой школе, а может быть, и академическую карьеру вообще.

А что, если он блефовал?

Я отступился бы, Рейд. Я бы с покорностью принял это поражение и стал надеяться на то, что в следующий раз все сложится в мою пользу. Но ты сам меня спровоцировал. Вот надо же тебе было оттоптаться на мне, да?

Вообще-то я спокойный человек и всегда стараюсь слушать голос разума. Но иногда эмоции берут надо мной верх.

38. Кристиан

– Пойдем, пройдемся, – говорит Гевин, когда переступает порог моей квартиры и топает прямо в кухню, к холодильнику с бухлом. – Пошли, сходим на «Чикаго кабс», потом прошвырнемся по клубам, пощупаем бабс. – Похоже, ему самому эта идея нравится – наливая себе бурбон, он все время бубнит: «“Кабс” и бабс, бабс и “Кабс”».

– Не хочется что-то, – говорю я.

– Нет настроения для «Кабс»? Ладно, тогда пойдем по бабс. Схватим где-нибудь по стейку, а потом закатимся в «Западную петлю».

Я издаю стон.

– Ну, тогда в «Треугольник». Или в «Таверну».

– Ну, не знаю…

– Чего ты не знаешь? Сегодня же пятница. Ты что, дома весь вечер будешь торчать?

– Может быть. Я устал…

Но Гевин мотает головой:

– Нет, нет, нет. Ники не устает в пятницу вечером. По пятницам Ники напивается с другом Гевином, а потом они берут по паре телочек и…

– Я плохо себя чувствую, Гев. Отстань.

Гевин делает большой глоток скотча и внимательно смотрит на меня. Потом грозит мне пальцем и спрашивает:

– Как дела с номером семь?

– Хорошо. С ней все нормально. Все по плану.

– Точно?

– Точно.

– О’кей, тогда пропустим по паре