Земля мертвых - Жан-Кристоф Гранже

– Я просто хотел убедиться, что ты никогда не вращалась в этой среде.

– За кого ты меня принимаешь? Я работаю в министерстве и одна воспитываю нашего ребенка. Ты полагаешь, у меня есть время болтаться голой по твоим ночным заведениям?

Ты делаешь и много чего другого, милочка моя… Корсо не стал настаивать и пропустил мимо ушей ее намек на то, что он не занимается Тедди. В этом направлении он ничего не добьется. Он выбрал иной путь, просто чтобы попытаться:

– Ты когда-нибудь позировала художнику?

Она удрученно вздохнула:

– Мне жаль тебя, Корсо. Очень печально, что тебе в этом расследовании больше нечем заняться, кроме как допрашивать бывшую жену. Полезай обратно в свою выгребную яму и дай нам спокойно отдохнуть.

Не дав ему времени что-нибудь добавить, Эмилия разъединилась. Корсо понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. Он даже подумал, не последовать ли ему примеру Барби: она загрузила в свой мобильник приложение для занятий медитацией – практикой, неожиданно вновь вошедшей в моду.

В конце концов он набрал номер Бомпар. Следовало защитить Эмилию вопреки ее собственному желанию.

– Если ты звонишь насчет принятия дела к производству, то все в порядке. Следствие официально поручено тебе. Твои полномочия начинаются сегодня. Никакого судьи на горизонте в ближайшую неделю.

– Даже для Нины Вис?

– Как говорится, две по цене одной. Тебе в подкрепление, также с утра понедельника, будет бригада полицейских. Это лучшее, что я могу для тебя сделать. А что тебе от меня надо?

Корсо сообщил о своих находках последних часов: укрытие художника и блокнот с набросками в подвале «Сквонка», личный дневник Элен Демора и ее любовники на одну ночь, дружба между обеими жертвами.

Бомпар воздержалась от комментариев. Она, разумеется, ждала большего, но ей тоже было известно, что у них убийца-уникум, что это не тот клиент, которого можно прихватить, имея только случайного свидетеля или образец ДНК.

– Ты переговорила с нашим агентом в Мадриде? – поднажал Корсо.

– Сегодня утром он ходил в музей и задал там несколько вопросов.

– Ну и?..

– Тип, соответствующий твоему описанию, часто приходит посмотреть картины Гойи, – уступила она.

– Это все?

– Все. Честно говоря, этот твой тип в шляпе тянет только на дурацкую шутку.

Корсо знал: насильственная смерть может принимать любую личину, даже самую гротескную. В конце концов, за это он и получал зарплату.

– У них там есть камеры наблюдения, – продолжала Бомпар. – Они попробуют найти картинки.

– Супер! Мне надо, чтобы ты оказала мне одну услугу.

– Не слишком злоупотребляй.

– Дело серьезное. Можешь переговорить с нашим агентом в Софии?

– Ты что, считаешь, что у меня туристическая компания?

Он признался ей, что среди набросков таинственного художника из подвала клуба обнаружил портрет Эмилии.

– Что она на это сказала?

– А ты как думаешь? Она отдыхает в Варне с Тедди. Я даже не смог задать ей этот вопрос.

– Что-то вы оба начинаете мне надоедать.

– Ты можешь приставить к ней полицейского или нет?

– Подумаю, но это было бы странно. В любом случае у нас в Софии есть только один агент. Не может же он все бросить и играть роль телохранителя на берегу Черного моря…

– Держи меня в курсе. Не знаю на самом деле, стоит ли мне беспокоиться.

– Сосредоточься на своем расследовании. Я перезвоню, когда у меня будут новости.

Бомпар обладала сверхъестественной способностью: только она могла в обычном телефонном разговоре придать Корсо уверенности и силы. Он глотнул кофе, похрустел пальцами и, прежде чем заняться треклятым обобщением данных, сделал глубокий вдох.

И тут же уснул тяжелым сном.

30

– Я тебя разбудил?

Насмешливый голос Людо.

– Что?

– Я спрашиваю, не разбудил ли тебя.

Корсо энергично потер лицо и взглянул на часы: 17:15.

Твою мать, как это он вдруг заснул, ткнувшись головой в свои записи! Наверное, теперь через всю рожу проходит отпечаток пружинки его блокнота. Браво, полиция!

– С чего ты взял? – попробовал он отпереться.

– Сам не знаю, – хихикнул Людо. – Твой голос, а еще тот факт, что я трижды звонил тебе и дважды стучал в твою дверь. Я уж было подумал, что ты по-тихому смылся.

– Что случилось?! – грозно спросил Корсо. – Есть новости?

Как актер перед важной репликой, Людо выдержал паузу.

– Я обнаружил любовников Мисс Бархат.

– Всех?

– Всех. Но есть одна проблема.

– Какая?

– Они мертвы.

Слова доходили до сознания Корсо, однако он с трудом улавливал их смысл. Он машинально поискал сигарету и распахнул окно.

– Что ты плетешь?

– Все очень просто: список любовников Элен Демора – это раздел некрологов.

Корсо так глубоко затянулся, что почувствовал, как едкий дым обжег ему горло.

– Ты хочешь сказать, что они были убиты?

Людо цинично рассмеялся:

– Я неправильно выразился. Если верить личному дневнику, они уже были мертвы, когда Элен спала с ними. Точнее, только что умерли. Все наводит на мысль о том, что эти «божественные ночи» имели место в моргах Парижа и его окрестностей.

Час от часу не легче. Но все же следует проверить. То есть следует ли понимать, что эта стриптизерша в поисках любовников проникала в морги Института судебно-медицинской экспертизы и морозильные камеры больниц? Трудно поверить. Но ему вспомнилось, что в юности ее арестовывали за осквернение кладбищ. Тогда это была только разминка?

– Можно ли обнаружить что-то общее между смертями?

– Ничего. Нарушение мозгового кровообращения, рак, черепно-мозговая травма вследствие дорожного происшествия… Я сделал несколько телефонных звонков, из которых следует, что Элен любила молоденьких – все моложе тридцати – и относительно хорошо сохранившихся, если можно так выразиться…

Корсо заметил, что погода изменилась. За окном дождь, серая мгла. Он вздрогнул, не понимая, приятное или мрачное ощущение он испытывает. Меньше чем за два часа лето отступило из пейзажа, как море – с песчаной косы.

– Продолжай в том же направлении, – распорядился он, не слишком уверенный в том, что подобное отклонение Элен имеет какую-то связь с убийцей.

Он разъединился и пошел сделать себе еще кофе. В коридорах наметилось какое-то движение. Глядя, как стаканчик наполняется коричневой жидкостью, Корсо задумался, не начал ли он преждевременно стареть: одна бессонная ночь – и вот он уже валится головой на письменный стол.