Последняя руна - Иванна Осипова

Магистр тоже не оценил моего любопытства. Скептически приподнял правую бровь. Всегда так делал, когда я сбивалась при начертании или путалась в рунах.

— Есть такая сказка. Главное слово «сказка».

Он говорил с назидательной твёрдостью. Я и не сомневалась, что Дромер не любитель мифов и посмеётся надо мной.

— Но вы её знаете? — настояла я.

— Все в Академии знают эту легенду. Впечатляет она только первокурсниц.

Насмешку я пропустила мимо ушей.

— Если допустить, что лаборант выбрал жертву. Если допустить… Я не очень верю. Ерунда это! Но что следует делать девушке?

Новая стопка папок отправилась в руки Айгермара. Он свирепо выдернул бумаги и закинул на полку. Какие у него красивые пальцы… И сильные… Не будь хаотик таким резким и неприятным типом…

Так, Руна, ты не о том думаешь. Соберись!

— Вы умная девушка, Руна. Зачем вам забивать голову историями для нервных барышень?

Губы Дромера растянулись в улыбке, но серые глаза холодно изучали моё лицо. Он искал ответы, как и я. Пытался что-то понять. Бывший репетитор казался обеспокоенным.

— Я знаю, что это опасно. Слышала от старшекурсниц. Вы не допускаете, что я боюсь стать такой жертвой? Бояться не стыдно. А у меня большие планы на галерею лучших в семестре. Как ваша любимая Лария, — ехидно добавила я. — Я разбираюсь в рунологии не хуже госпожи Хермин.

— Все-то ты знаешь, — проворчал Йон. — Иногда лучше ошибиться несколько раз.

— И потерять баллы?!

Я не понимала, чем он недоволен.

— Потерять баллы и сохранить жизнь.

Вот как! Айгермар заботится обо мне. Неожиданно! Впрочем, а зачем же ещё он столько времени бегает за мной по Академии и зудит об опасности?

Дромер молча наблюдал за нашей перепалкой, а затем весомо произнёс:

— Лучший способ не попасть в руки лаборанта — забыть о нём. И не ходить в старый корпус.

— Значит там что-то есть? Ага! — обрадованно воскликнула я. — А заклинание «рунная бабочка» как-то с этим связано?

— Вы несносны! — фыркнул магистр и отвернулся.

Никто не желает говорить о легенде Академии. Но Артикуса Дромера я изучила хорошо, поэтому поняла, что он знает намного больше.

Мы почти завершили дело. Верика уткнулась носом в архивную папку и сосредоточено читала записи. Магистр заглянул ей через плечо.

— Не советую использовать любовные заклинания, милочка. Мало толку, а проблем не оберёшься.

Моя подружка покраснела и начала оправдываться.

— У меня доклад.

— Да-да, понимаю, — насмешливо согласился Дромер. — Доклад… Я так и подумал.

Айгермар спрыгнул на пол, а я ринулась в бой за правду. Просто так магистр от меня не отделается.

— И я пишу доклад, господин Дромер. Вы же не хотите, чтобы ваша ученица опозорилась перед наставницей?

— И выбрали заклинание, которое следует забыть?! — вспыхнул Артикус. — Совет запретил его не менее ста лет назад.

— Я собираюсь написать доклад о редких чарах, чтобы получить бонусные баллы. И я сделаю это!

Мы с магистром стояли напротив друг друга, точно готовясь атаковать. Верика и Йон следили за двумя разъярёнными рунологами. На лице Айгермара явственно читалось изумление. Неожиданно мне удалось пробить панцирь хаотика из холодной отстранённости. Сейчас это меня интересовало меньше всего.

— Руна выбрала заклинание ради меня, — тихо сказала Верика. — Мой отец погиб из-за него.

Никто кроме меня не знал, что Верика немного приврала. Совсем чуть-чуть. О заклинании я узнала раньше, чем о судьбе отца подруги. Но для магистра Дромера слова пугливой первокурсницы оказались тем грузом, что перевесил сомнения и следование закону.

Мы расселись вокруг стола, ломившегося от манускриптов, книг с потёртыми корешками и бумаг с руническими формулами. Деятельный и вдумчивый магистр ни на минуту не прекращал исследования.

Артикус пригладил седые волосы. Они были в полном порядке, но он искал правильные слова, чтобы объяснить всё.

— Заклинание «Рунная бабочка» появилось во время войны магов. Когда многие пали, а битвы были проиграны. Рунологи нашли способ поднять умирающих боевых магов. На поле боя рунолог это сила поддержки. И они жертвовали собой ради победы. Формула — оружие последней надежды.

— Оно убивает рунолога? — я сделала очевидный вывод, еле сдерживая дрожь, охватившую тело.

— Иссушает до донышка. Разбивает дар на множество целебных искр.

Притихшая Верика с силой сжимала ткань платья на коленях. Она думала об отце. Нетрудно догадаться, насколько тяжело ей было представлять его смерть. Йон оставался внешне спокоен, но я видела тёмную силу, сгустившуюся за плечами мага. Он еле сдерживал чувства. Я так и не понимала, почему эта история так задела Айгермара.

— Как в заклинании «Исцеляющее крыло»? Мы изучали его с госпожой Бэррис.

Дромер вздрогнул, будто я его ударила.

— Да, Руна, — строгость магистра обратилась грустью. — Но много-много сильнее. Это неминуемая смерть для мага-исполнителя и полное исцеление для умирающего. Искры используют сразу, как мощнейший стимулятор, либо применяют маленькими порциями из хранилища. Недолгое время после войны находились нечистоплотные личности, торгующие крупицами дара. Доходило до похищения рунологов и их умерщвления ради наживы. Формулу запретили, а нарушителей постепенно всех переловили.

Он мягко обратился к Верике:

— И где же твой отец попался в ловушку, милая?

— Папа пытался открыть вход в фамильный склеп. Одна семья сделала заказ… Он… Понимаете…

Она замолчала, не зная, как признаться, что отец занимался незаконными делами.

— Понимаю, милая. Совет не даёт разрешение в некоторых случаях. А люди нуждаются в помощи рунологов. Жаль, но и у лучшего из магов не было бы шанса. Если бы у него была помощь знающего собрата, то…

— Жертвы возможно избежать?

Мы с Айгермаром одновременно вскочили с места.

— Защиты не отработаны, не проверены, — магистр хмуро отвёл взгляд. — Я бы не стал рассчитывать на везение. Оно не работает слишком часто.

Он снова замкнулся и не желал говорить. Я размышляла над странной фразой про удачу. Будто бы однажды кому-то повезло спастись, но магистр не верил, что это возможно вновь.

Несколько минут Дромер копался в книгах на полке у себя за спиной.

— Возьми книги, Руна. Здесь достаточно информации для доклада. Не хочу, чтобы моя ученица получила низкие баллы. Только обещай, что никогда не сунешь нос в старую лабораторию. А если у тебя не будет иного выбора и придётся спуститься в подземелье, то придёшь и скажешь мне.

Я думала, что хорошо изучила бывшего репетитора, но и он не отставал — не сомневался, что однажды любопытство приведёт меня в старую лабораторию. Или не только любопытство.

— С чего бы мне ходить туда? Меня волнуют только доклад и хорошие баллы в конце семестра.

Я сделала вид, что не интересуюсь подобными глупостями. И Йон,