Будни и праздники адского чиновника. Свиток 1 - Налия Рубцова

вздохе так и слышалось: «Ты меня не удивил, а я так надеялся».

***

В своей комнате трактирщик Чань трясущимися руками вытащил из тайника под полом шкатулку, долго возился с замком, а потом высыпал всё содержимое на пол. В основном это были серебряные слитки и драгоценности — наверное, тайник на чёрный день — но среди них была нефритовая подвеска, которая сразу привлекла внимания Чжана Сяо. Она была неуловимо похожа на ту, что сейчас была у него на груди, только его изображала дракона, а эта — лисицу.

— Он пришёл ко мне ночью, разбудил… И отдал вот это счёт долга, — сказал трактирщик Чань, показывая на подвеску. — Сказал, что сокровище нашёл. И предложил выпить.

— Он предложил? Или вы ему предложили?

— Ну, я, — неохотно сознался трактирщик Чань. — Эта подвеска всё равно, наверное, стоит больше, чем все его долги. Что я, жадный что ли?

Инь Фэй поднял бровь.

— Он сначала не сказал мне, где нашёл. Хвалился только, что сокровищ нашёл достаточно, чтобы наконец разбогатеть и жениться на Вэнь Жоу. Думал, что теперь может на что-то надеяться!

В его голосе прозвучало злорадство. Инь Фэй тут же сказал:

— Вы с рыбаком Цзуем друзьями не были, как я понимаю.

— Да вы что, я был ближайшим его другом! В долг его и поил, и кормил, отцы наши дружны были, вот и наказал мне мой перед смертью считать Цзуя братом… И я этот долг исполнял!

Бровь Инь Фэя поднялась ещё выше.

— Только вот в сторону Вэнь Жоу ему и смотреть не стоило. Какой из него муж? Всё приданое пропьёт и прогуляет… Она была такой красивой, нежной, доброй, а он… Он с ней и покончил в итоге.

— Давайте-ка не о Вэнь Жоу, а о вас. Итак, вы начали напиваться. Дальше?

— Дальше он разомлел и сказал, что в Лисьем Поместье сокровище нашёл, — сказал трактирщик Чань. — Ну и выгнал я его взашей, мне проклятые вещи не нужны.

— Но подвеску себе оставили.

— Я её к тому моменту уже в руки брал, что, выбрасывать что ли было? А если б её кто-то другой нашёл?

Тут уже бровь поднял Чжан Сяо. Похоже, трактирщик шёл по Пути Оправдания Себя, и достиг в нём немалого мастерства.

— Понятно, — сказал Инь Фэй. — И что было дальше? Цзуй как утонул-то?

— Вышел от меня. Помахал и пошёл… И мостки… Он там подгнившие были, хотел поправить, да руки не доходили, в таверне работы много… И подломились они под ним. Как нарочно. Может, на нём какой проклятый предмет висел? Он как ухнул в воду, так сразу же под неё ушёл.

— Да, там очень глубоко, — Инь Фэй кивнул с видом эксперта.

— Я… Хотел ему помочь, да побоялся сам упасть, и плавать я не умею… И пьян был, не то что совсем, пошатывало меня… А он, видимо, обиду затаил! Или забыл, что подвеску сам отдал, и ходит к моему дому почти каждую ночь…

— Это хорошо, просто отлично, — сказал Инь Фэй довольно. — Значит, не придётся его искать и в ловушку заманивать, сам придёт.

Трактирщик, судя по выражению лица, радости этой не разделял.

— Только скажите мне, господин Чань, зачем вы весь его дом перевернули вверх дном, раз, говорите, нефритовая подвеска все долги покрывает? — спросил Инь Фэй.

— Да вдруг она проклята…

— Так все остальные сокровище тоже прокляты, — Инь Фэй рассмеялся. Трактирщик отвернулся, видимо, не зная, как оправдываться.

— Но мне это не важно. Поверьте, мне даже если вы его столкнули с этих несчастных мостков, дела нет. Я охочусь на демонов, а с грехами людей пусть адские судьи разбираются, — заключил Инь Фэй. — Мы защитим вас, ну а оплата… Эта подвеска как раз подойдёт. Чжан Сяо…

Тот коснулся её кончиком меча.

— Не чувствую злой магии, — повторил он то, что мысленно сказал ему Тяньгоу. — Скорее защитные чары.

Инь Фэй, подумав, извлёк из рукава талисман. Желтая бумажка сама собой обвилась вокруг подвески; получившийся кулёк сам собой взлетел и исчез в рукаве адского чиновника. Трактирщик постарался подавить разочарованный вздох.

— Ещё нам нужна комната, бесплатная кормёжка и обслуга, — неторопливо перечислял Инь Фэй. — И прежде чем вы придумаете, почему не можете нам это дать — мы ваш лучший шанс пережить эту ночь.

Его голос был убедителен. Ещё убедительнее был его взгляд, в котором, несмотря на иллюзорный облик человека, просвечивало нечто демоническое.

***

Вечер они встретили в самой лучшей комнате, что была в таверне. Чжан Сяо отчаянно жалел, что не захватил с собой книгу. В итоге он не выдержал и раздражённо сказал Инь Фэю:

— Ты же говорил, что это лёгенькое дельце и мы справимся ещё до обеда.

— Я не уточнял, до какого, — рассеянно сказал тот. Он-то книжкой запасся: извлёк из бездонного рукава «Повесть о приключениях бедного студента на острове наслаждений», и теперь был по уши в этой, без сомнения, пошлой книжонке. — Расслабься, я предупредил Лю Ян, она передаст Цун Мин и нашей хозяйке, — он перевернул страницу и задумчиво добавил, — Если Мэйхуа притащит в моё отсутствие кого-то в мою постель, клянусь Девятью Адами, я ей хвост оторву…

Чжан Сяо отвернулся к стене: ему было противно от одного вида названия книжки. Тяньгоу молчал, только иногда недовольно ворча, что демон по соседству воняет демоном. Лишённый каких-либо дел, наевшийся до отвала Чжан Сяо погрузился в размышления, и наверное заснул, потому что Инь Фэй ткнул его сложенным веером в бок совершенно неожиданно.

— Вставай. Пора спасать эту жадную жабу, — сказал он.

Хозяин таверны не спал. Он сидел в пустом зале, сжимая в руках копьё. Откуда оно у него было — Небеса знают, но пользоваться он им явно не умел. Инь Фэй молча уселся рядом, раскрыв веер; стрекоз на нём не было, из чего Чжан Сяо сделал вывод, что они снаружи, следят за подходами к таверне. Сидят, наверное, на крыше, или на стене, глядя своими шариками-глазами на чёрные воды озера, которые идут рябью от холодного ночного ветра, на тёмное небо — интересно, какое оно? Затянуто облаками? Усыпано звёздами? Или же сияет луна? Чжан Сяо понял, что не представляет, какая сейчас фаза луны. Да и вообще он подзабыл, как выглядит небо «Срединного мира», привык непроглядной тьме Диюя, в которой вместо звёзд сияют плавающие в воздухе фонарики.

Он сел по другую сторону от трактирщика Чаня, обнажив на всякий случай Тяньгоу. Невольно вспомнил, как, стоя на кладбище Лисьего особняка, смотрел на город, дремлющий на другом