Будни и праздники адского чиновника. Свиток 1 - Налия Рубцова

берегу, на мерцающие огоньки окон. И думал, что за каждым таким огоньком скрывается несколько жизней и судеб, счастливых или несчастных, но уж точно не насколько безнадёжно поломанных, как у него. Он бы сам мог быть таким «огоньком» — сидеть за одним столом с семьёй, есть не особенно обильную, но и не скудную трапезу — но Небеса отняли у него всё это. За что? За гордость? За желание учиться и взлететь так высоко, как только может?

Но если они не хотели, чтобы он взлетал, то почему дали ему талант?

Так он раздумывал тогда, глядя на спящий город, огни в котором понемногу гасли.

А сейчас он находится на другом берегу озера — в том самом городе, на который когда-то смотрел с печалью. Теперь он знает причину преследовавших его несчастий и у него есть надежда избавиться от проклятия, которое унесло всех, кто был ему дорог. И он больше не один: с ним Тяньгоу и адский чиновник.

Чжан Сяо неожиданно понял, что его губы растянуты в улыбке. К счастью, Инь Фэй смотрел в другую сторону, и ему не пришлось выслушивать комментарии на тему «Ха! А ты, оказывается, умеешь улыбаться!!».

— Я вот о чём думаю… — начал трактирщик, видимо, устав молчать.

— Да, нам необходимо выпить, — сказал Инь Фэй. — Вам — для храбрости, мне — чтобы убить время. Уверен, у вас есть запасы хорошего вина! — и нагло улыбнулся.

Трактирщик смешался — он-то явно не о том хотел поговорить! Но не посмел одернуть заклинателя, который уже доказал своё могущество и который взялся его защищать. Через некоторое время он принёс три чаши и сосуд с вином. Хорошим, наверное, но Чжан Сяо всё равно чашу от себя отодвинул. Идти на охоту за демоном пьяным? Ещё чего. Другое дело — Инь Фэй, который, кажется, не пьянел.

— Я вот думаю, — начал трактирщик снова, слегка заплетающимся языком, — старина Цзуй, он с гнильцой какой-то оказался. Бедняжку Жоу убил. Не могу ему этого простить. Она была такая…

— Красивая, добрая, нежная, — закончил за него Инь Фэй. — Она вам нравилась?

Кажется, щёки трактирщика стали чуть краснее.

— Она всем нравилась. Но муж для неё из меня бы вышел получше, чем из пьяницы Цзуя!

Чжан Сяо критически окинул взглядом трактирщика Чаня. Красавцем его было не назвать, да и выглядел он старше своих лет — на лбу была явная залысина. «Так вот зачем ты искал сокровища, которые припрятал пьяница Цзуй? Хотел купить благосклонность родителей красавицы Жоу?» — подумал он.

А ещё подумал — действительно ли Цзуй сам упал и утонул, или трактирщик просто избавлялся от соперника?

Нет, хватит. Инь Фэй прав — это не их дело. Они сюда ловить демонов, а не простых смертных убийц пришли.

— Такие, как Цзуй, они как бабочки. Как стрекозы, — трактирщик Чань сделал странное движение пальцами, наверное, изображая летящее насекомое. — Порхают с цветка на цветок. Радуются ж-жизни. И их любят, ими любуются. А я всю жизнь пахал, как… Муравей. Думаете, таверну легко содержать? За каждым работником присмотри, каждому гостю поклонись, а тем гостям кто поважнее — так вообще в ноги. Волос поварихи в похлёбку упал — ты виноват. Мышь через пол прогрызлась — тоже ты… — он вытер слезу. — А Цзуй… Придёт, выпьет и наестся в долг, глупую историю расскажет, так что все смеются — и все его любят, хоть человечек никчёмный. И вот он нашёл кучу сокровищ, и разбогател больше, чем я за годы работы… Где ту справедливость?

Он поглядел на Инь Фэя и запнулся. У последнего на губах играла презрительная насмешка, а уголок рта кривился — он явно силился сдержать смех. Раздражённый, презрительный смех. И, возможно, жестокую отповедь. Но Инь Фэй справился с собой. Закрыл лицо веером на мгновение, а когда снова открыл, на нём уже была привычная лукавая полуусмешка.

— Так вы специально Цзуя напоили, чтобы он рассказал, где нашёл сокровища, верно? — спросил Инь Фэй. — А вот где он их спрятал, он вам так и не рассказал.

— Я…

— Довольно, господин Чань. Мы сюда не за вами пришли. На ваше счастье, — улыбка Инь Фэя стала чуть менее лукавой, чуть более зловещей. — А ещё ваш ночной гость наконец-то пожаловал.

И точно, за дверью слышалось какое-то шевеление. Босые ноги шлёпали по мосткам, дверь дёргалась — кажется, кто-то пытался её открыть, но открывалась она наружу, а он её толкал… Трактирщик Чань побледнел.

— Он всегда так делал? — сказал Инь Фэй, вставая.

— …Что?

— Ну, толкал дверь, как будто забыл, как она открывается.

— Д-да… Но не мог открыть, потому что я позаботился о талисманах…

— Ваши талисманы — это просто замаранная бумага, — фыркнул Инь Фэй. — Водный гуль мог одним ударом выбить дверь. Но вместо этого он пытается её открыть. А не может потому, что умер он мертвецки пьяным, до сих пор мертвецки пьян, только теперь совсем мертвецки! Он не собирался причинять вам зла, хозяин Чань. Он просто пришёл выпить! — Инь Фэй громко расхохотался. — Давайте-ка исполним его желание!

Он схватил чашу трактирщика, сосуд с вином и зашагал к двери. Трактирщик Чань, кажется, потерял дар речи. От страха?

Нет.

— Господин заклинатель, это вино целое состояние стоит! Если уж хотите его поить, у меня есть подешевле…

Инь Фэй закатил глаза.

— Дорогой соратник Чжан, позаботься о безопасности господина Чаня, пожалуйста. И о том, чтобы он мне не мешал, — сказал он. Чжан Сяо коротко кивнул и схватил трактирщика за локоть; тот сразу сник, бросив взгляд на обнажённый меч адского чиновника в другой руке. Инь Фэй же тряхнул головой — и его внешность изменилась на глазах. Старательно скрываемая залысина, квадратный подбородок, простое коричневое одеяние — перед трактирщиком Чанем теперь стоял другой трактирщик Чань. Настоящий трактирщик открыл рот, и, пошатнувшись, упал на стул.

— Что ж, пойду поприветствую братца Цзуя, — сказал голосом трактирщика адский чиновник и распахнул дверь.

Влажный ветер ворвался в таверну, поколебав огонь в маленькой жаровенке на столе. На пороге стоял, источая запах гнилой рыбы, гуль. Он не был раздувшимся, подобно обычным утопленникам — наоборот, тощий как сушёная рыбина. Тёмная от воды, испачканная тиной одежда плотно облепляла тощее тело. Мокрые спутанные волосы закрывали лицо пьяницы Цзуя, так что были видны только поблёскивающие желтые глаза и широкая, зубастая ухмылка почти как у Инь Фэя в его истинном облике.

Дружелюбная ухмылка. Не хищная.

— Братец Цзуй! — пророкотал Инь Фэй голосом трактирщика. — Выпить зашёл? А я тебе уже и чарочку налил! Давай, проходи!