Рыцарь на золотом коне - Диана Уинн Джонс

– Что с вами? Вам очень худо, да?

– Да, – честно ответил мистер Линн. – Понимаешь, я страшно нервничаю и не могу принять одно решение. Я тебе все расскажу, хотя это и неинтересно, только хочу, чтобы сначала ты кое-что сделала. Я стал немного суеверным…

– И я тоже! – перебила его Полли.

И рассказала мистеру Линну про «Клуб суеверий». Когда она дошла до лица завуча в зеркале, мистер Линн громко ойкнул и расхохотался по-настоящему. Тогда Полли смолкла, поскольку едва не проболталась ему и об украденной фотографии.

– Так что я должна сделать? – спросила она. – Развеселить меня, – признался мистер Линн. – С моей стороны, конечно, ужасно эгоистично притащить тебя в Лондон только ради этого, хотя, похоже, у тебя все получилось. А как ты считаешь, ты бы узнала других супергероев, если бы их увидела? По крайней мере, Тан-Таре и Тан-Ганивара?

Полли кивнула:

– Узнала бы. Точно.

Она представляла их себе так же ясно, как Айви, Нину или Дэвида Брэгга.

– Тогда, – сказал мистер Линн, – посмотрим, найдешь ли ты кого-нибудь из них прямо здесь. Или Тан-Ауделя, если получится.

Он бросился к каминной полке и снял оттуда рулон бумаги. Когда он раскатал рулон на коврике, а тот свернулся обратно и мистер Линн раскатал его еще раз и придавил углы двумя книгами и солонкой, Полли увидела, что это групповая фотография Британского филармонического оркестра. Фотография вышла очень неестественная. Все были в вечерних туалетах, смотрели прямо перед собой и окостенело держали сбоку свои скрипки, кларнеты и флейты.

– Да-да, сам знаю, – покивал мистер Линн. – Британский филармонический позирует для музея восковых фигур мадам Тюссо. Строй пингвиньих чучел. Приходит дирижер с большим-большим ключом, скорее всего басовым, и всех заводит. Ну, видишь кого-нибудь?

Тан-Таре тут же бросился Полли в глаза. У него была борода, клочковатая, неухоженная и, пожалуй, слегка разбойничья, и Полли этого не ожидала, но лицо его в первом ряду скрипок она увидела сразу. Она ткнула в него пальцем, не сдержав изумленного возгласа:

– Тан-Таре! Он, точно он! Только борода ему не идет.

– Большинство его друзей тоже так сочли, – ответил мистер Линн. – Под Новый год его скрутили, повалили и побрили. А еще кто-нибудь?

Говорил он небрежно, но Полли почувствовала, как это для него важно. Она снова вгляделась в фотографию. На ней проступил и сам мистер Линн среди прочих виолончелей, хотя найти его было непросто. Словно бы он слился с остальными виолончелистами, кирпичиком встроился в оркестр. Длинный нос и унылое лицо Тан-Ганивара найти, наверное, гораздо проще… Да, вот он! Он тоже стоял среди скрипок, правее, за спиной у Тан-Таре. Над унылым лицом обнаружилась копна черных волос, гораздо длиннее и гуще, чем представляла себе Полли, но это определенно был бедняга Тан-Ганивар, постоянно меняющий обличье. Полли показала:

– Тан-Ганивар. Как его зовут по-настоящему? – Сэмюэль Ренски. А Тан-Таре известен под именем Эдвард Дэвис. А Тан-Аудель? Не получается?

Нет, Полли по-прежнему не представляла себе, как выглядит Тан-Аудель. Она вгляделась в россыпь лиц и наконец произнесла:

– Извините. Я его не знаю, и все.

– Его? – уточнил мистер Линн. – Э-э-э… а ты не думаешь, помощница супергероя, что Тан-Аудель может оказаться женщиной, как и ты?

Похоже, его это всерьез волновало.

Только он это сказал, как Полли поняла: да, точно!

– Ну надо же! – ахнула она. – Мне и в голову не приходило!

Конечно, Тан-Аудель – женщина, теперь Полли в этом не сомневалась. И даже смутно представляла себе, чем та знаменита. Пристыженная, Полли снова склонилась над фотографией, изучая дам в элегантных темных платьях, которых раньше пропускала. Там-то и нашлась Тан-Аудель. Она была среди больших скрипок – они называются альтами.

– Вот, – сказала Полли, ткнув пальцем в волевое квадратное лицо под волевой квадратной черной прической.

Тан-Аудель была совсем некрасивая. Но на вид очень славная.

Мистер Линн вскочил с криком:

– Анна Эйбрахам! Полли, ты их нашла! Взяла и нашла! Глазам своим не верю!

Он страшно разволновался, и Полли пришлось встряхнуть его за свитер, иначе она нипочем не добилась бы от него объяснений. Мистер Линн почему-то вбил себе в голову, что объяснение покажется ей скучным.

– Дело было так, – сказал он, сложившись, словно телескоп, и с извиняющимся видом усаживаясь снова на коврик. – Когда я поступил в оркестр, мне сразу захотелось оттуда уволиться – оркестр тут ни при чем, просто я неважно схожусь с людьми, – и стать независимым музыкантом. Но денег у меня не было, и вообще виолончелист мало что может сделать в одиночку. Лучше всего создать ансамбль – трио или квартет, поскольку для четырех исполнителей написано очень много разных произведений. Однако, если хочешь зарабатывать деньги, надо сначала прославиться. Ты представить себе не можешь, сколько в оркестре отличных музыкантов, которым и в страшном сне не приснится такой рискованный шаг. Они считали, я сошел с ума. Честно говоря, я и сам так думал. И тут появляешься ты и рассказываешь мне про супергероев. Потом эта история с конем, из-за которой я продал картину… И тогда я решил: да гори все синим пламенем, у меня будет квартет! Посоветовался с приятелями, и, короче говоря, мы с Эдом Дэвисом, Сэмом Ренски и Анной Эйбрахам собрались и попробовали…

– А что у вас не получилось? – спросила Полли, поскольку мистер Линн умолк.

– Ничего супергеройского не произошло. – Мистер Линн снова застенчиво хмыкнул. – Струсили. Если мы хотим создать настоящий квартет, надо уволиться из оркестра и начать работать самостоятельно, но при этом всегда остается вероятность, что через год мы будем играть в подземном переходе за милостыню. Я решил продать еще одну картину.

Он ткнул куда-то назад. Полли повернулась и увидела прислоненную к стене розово-голубую картину с арлекинами. Щеки у нее заполыхали от стыда, и она даже не стала поворачиваться обратно, пока мистер Линн продолжал:

– Я-то думал, это репродукция или, по крайней мере, копия, а оказалось – подлинный Пикассо. – И он уныло пожал плечами. – Да и не в деньгах дело. Понимаешь… так ли мы хороши, чтобы навязываться публике?

Это заставило Полли повернуться.

– Бабушка говорит, не попробуешь – не узнаешь, – сказала она. – Я тоже так говорю, – подумав, добавила она.

– Знаю, – самым смиренным тоном на свете ответил мистер Линн. – Надеюсь, Полли, ты меня простишь. Поскольку все началось с тебя, я подумал, что ты и должна все решить. И дал себе слово: если ты найдешь на фотографии настоящих героев, мы продолжим начатое. Если нет – я из суеверия поставлю крест на всей этой затее.

– А вы рисковали! – протянула Полли. Она была страшно рада, что не знала заранее, сколько всего зависит от того, разыщет ли она Тан-Ганивара и прочих. – Вдруг я бы их не нашла? Или нашла, а они оказались бы не те, кого вы имели в виду?