Лучано - Ева Уиннерс

сделке семьи Романо и торговле людьми. Кеннеди Романо получил образование от своей жены в делах своего семейного бизнеса, после чего прервал все контакты с семьей Романо. Его политическая карьера росла быстро и мощно. Он неустанно преследовал мафию и преступность. Ходили слухи, что он легко мог бы стать следующим президентом. И у них была маленькая девочка; единственный ребенок этого поколения с тех пор, как Альфонсо так и не женился.

Смысл этого повис в воздухе. Грейс была в долгу перед семьей Кингов.

— Говорят, что Грейс Романо предназначалась для законного сына Бенито Кинга, — заключил Нико. — Какую бы самую высокую цену она ни заплатила, Марко Кинг должен заплатить двойную цену.

Я бы никогда не позволил им завладеть ею. Я бы убил каждого члена семьи Кинг, если бы пришлось, но Грейс у них никогда не будет. Теперь она была Витале. Она была моей.

— С какими еще семьями у мафиози есть договоренности? — Кассио выругался.

— У меня нет конкретных версий. Политики здесь, в США и Европе, кинозвезды, старые семьи, — Нико глубоко вздохнул, а затем медленно выдохнул.

— Как ты думаешь, может быть, Грейс знает? — вопрос Кассио был разумным.

Я встретил взгляд Нико. — Мы могли бы спросить ее, — предложил он.

Мои глаза заметили осколки вазы на полу и на моем столе. — Она нам ничего не скажет, — прохрипел я. Если все это было правдой и Грейс знала о сделке с красавицей, я предал ее самым худшим образом. Было ли это причиной того, что она предала меня в тот день? Ее дядя не упускал из виду это?

— Черт, нам нужно что-то сделать, — процедил Лука.

— Знаем ли мы, как это работает? Подношение красавице? — спросил я. — Когда? Где? — от всей этой концепции меня тошнило. — Рафаэль упомянул, что слышал, как Альфонсо говорил с Бенито о рождении женщины.

Мы с Кассио переглянулись. Не было никаких сомнений в том, кем была эта женщина сейчас. Знал ли Альфонсо Романо, что Грейс вернулась в Штаты?

В этот момент Массимо ворвался в дверь с встревоженным выражением лица.

— Что такое? — черт, я не знал, сколько еще плохих новостей я смогу вынести сегодня.

— Я взломал её.

— Что взломал? — мы с Кассио задали вопросы одновременно.

— Я взломал брандмауэры твоей жены, — он выглядел растрепанным, что с ним случалось редко. — Ты, черт возьми, не поверишь.

Глава четырнадцатая

ГРЕЙС

я

не могла поверить, что позволила Лучано изнасиловать меня в коридоре. Я так злилась на себя.

Пойдя за новой парой трусиков, я направилась в сторону игровой комнаты Маттео. Находясь рядом с ним, я всегда заземлялась. Он был моим напоминанием о необходимости пройти через это. Это все было для него.

Тихонько открыв дверь на случай, если он дремал, я с удивлением обнаружила, что отец Лучано сидит на диване и вместе с Маттео собирает деревянный поезд. У них обоих были широкие улыбки на лицах, и они говорили по-итальянски. Никто из них не услышал, как я вошла.

— Чем занимаются два моих любимых мужчины? — спросила я, напугав их обоих. Маттео встал и подбежал ко мне, обнимая мои ноги. Я опустилась на колени и обняла его.

— Мы строим самые большие железнодорожные пути, — заявил отец Лучано. — Хочешь нам помочь?

— Конечно, мне бы очень хотелось, — я поцеловала сына в лоб. — Что скажешь, Маттео?

Он нетерпеливо потянул меня за собой, и я села между ними двумя. Маттео тут же вручил мне детали и приступил к работе.

— Ты так хорошо справляешься, Маттео, — похвалил его дедушка. К счастью, он перешел на английский, чтобы я тоже могла понять их разговор. — Нам нужно убедиться, что у нас есть подходящий кусок для горы. Верно?

— Как сегодня прошла детская площадка? — я расспрашивала папу, пока мы все работали над нашими следами.

— Это было хорошо. Маттео сказал, что никогда не видел такой большой детской площадки. Завтра мы установим один на территории.

Я улыбнулась ему. Я хотела сказать ему, что в этом нет необходимости, поскольку мы не останемся надолго, но мне не хотелось убивать энтузиазм и счастье старика. Поэтому я промолчала.

Мы все работали над строительством железнодорожных путей, и все это время мои мысли проносились в голове. Эту отмену лучше провести как можно быстрее. Было бы глупо думать, что я смогу противостоять Лучано в долгосрочной перспективе. Да, я ненавидела его, но мой разум и тело, казалось, находились в состоянии войны, и я беспокоилась, что мое тело побеждает. Это не сулило ничего хорошего моему самоуважению.

Я вспомнила фразу, которую мне всегда говорила моя мама. Это тонкая грань между любовью и ненавистью, Грейс. Никогда не путай эти два понятия.

Мне хотелось бы, чтобы она все еще была здесь, и я могла бы спросить у нее совета. Я так скучала по ней. Вернуться сюда, так близко к своей семье, которая забрала у меня так много, было и благословением, и проклятием. С тех пор как мы с Эллой сбежали, я отбросила все воспоминания. Я заставила себя не помнить ни маму, ни папу, ни дядю, ни бабушку с дедушкой. И, конечно, Лучано. Самое печальное заключалось в том, что он даже не был худшим злодеем в моей жизни.

Мои дядя и бабушка были худшими злодеями из всех.

По правде говоря, я была напугана до чертиков. И это было не из-за Лучано. Этот человек воочию показал мне, что он без колебаний всадит мне пулю в мозг, и тем не менее, альтернатива с дядей меня пугала еще больше. Я поблагодарила всех святых за то, что у меня родился мальчик.

— Грейси, — рука отца легла на мою, возвращая меня к происходящему. — Ты в порядке?

Я заставила себя улыбнуться. — Да, конечно.

Маттео залез ко мне на колени и положил руки мне на щеки. — Ты плачешь? — отец спросил меня в то же время.

Мои пальцы потянулись к моему лицу и поняли, что оно мокрое. — Я думаю, у меня болят глаза. Наверное, смена часовых поясов.

Отец мне не поверил, но отпустил это. Я прикоснулась губами к пухлым рукам Маттео и поцеловала его ладони. — Я в порядке, малыш.

Карие глаза моего сына смотрели на меня, очень напоминая мне его отца. Я нежно поцеловала его в лоб. Честно говоря, вся душевная боль, которую причинил мне Лучано, того стоила. Потому что у меня был сын. Он был моей жизнью.

Точно так же, как я была