Мы. Глубинные аспекты романтической любви - Роберт А. Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Мы изумляемся, обнаружив, что можем пребывать в божественном мире, не покидая телесной оболочки и находясь на грешной земле. Тогда у нас в глубине души возвышается "замок из белого мрамора, в каждом из тысячи его окон горит свеча, у каждого окна менестрель играет и поет бесконечную мелодию". Мы можем найти этот чудесный замок не в другом человеке и не в могиле, а в своем внутреннем мире.
Если мы правильно переживем эту смерть (как ни парадоксально это звучит), она для нас обернется дорогой к новой жизни. Смерть нам откроется как другая, неизвестная доселе сторона жизни. И "смерть" в кульминационной точке романа означает не распад жизни, а расцвет внутреннего мира.
Самое лучшее из того, что приносит нам романтическая любовь,- это высший смысл двойного откровения: на какое-то время мы расстаемся с прагматизмом и практичностью западного мышления и поворачиваемся лицом к символической реальности, которая позволяет распознать суть земной любви. Самое неприятное, с чем мы неизбежно сталкиваемся, заключается в том, что романтическая любовь превращается в серию иллюзий, которые опустошают жизнь и искажают любовь, вместо того чтобы ее поддерживать.
Эти две противоположные грани романтической любви, которые способствуют нашему развитию, если мы "правильно" проживаем роман, и разрушают нашу личность, если этого не происходит, являются отражением двух ипостасей анимы. Мы можем увидеть в ней Изольду, королеву внутреннего мира, зовущую в глубинные слои бессознательного; но она может оказаться и Майей, богиней иллюзии. Выступая в одной роли, она служит жизни, придавая ей смысл, однако другое ее лицо ужасно: разрывая в клочья ткань земной жизни, она уводит нас прочь от реальности и превращает желание любви в нескончаемый танец иллюзий. Мы наблюдали Тристана и Изольду в этом танце анимы, в котором нам понятно все до тонкостей.
Самое время вспомнить слова Юнга о двух ипостасях Изольды:
Устранение проекций превращает аниму в то, чем она реально является,- в архетипический образ, который, находясь на соответствующем месте, служит во благо. Находясь между Эго и внешним миром, она поступает, как изменяющая все и вся Шакти, ткущая вуаль Майи в танце иллюзии бытия Но, помещаясь между Эго и бессознательным, анима становится обителью божественных и полубожественных образов - от языческих богинь до Пресвятой Девы Марии, от человека, занятого поисками Чаши Грааля, до святого.
Находясь между Эго и бессознательным, душа открывает путь к Богу, создавая возможности для духовной жизни. Вмешиваясь в личные отношения людей, она превращает их в иллюзию, налагая заклятье Майи.
В мифе хинди Майя - богиня, исполняющая танец иллюзии, ткущая тонкую завесу между человеком и внешним миром, искажающую восприятие реальности. Считается, что практическая цель йоги заключается в том, чтобы "смотреть сквозь паутину Майи".
В процессе приближения к концу мифа такая вуаль опускается на глаза Тристана. Майя налагает на него заклятие. С этого момента не Изольда вдохновляет его, а Майя держит его в объятиях вечного сна. Ноги Тристана теряют связь с землей; он вздыхает, томится и мечется между Карэ и Корнуэльсом в полубреду и состоянии временного помешательства. Его ничто не трогает, не интересует, за исключением существующего в его воображении образа Изольды. Ее образ им овладел, но уже не служит жизненным интересам и ведет в никуда. Тристан запутался в своей фантазии, которая не привела его во внутренний мир, а отрезала от внешнего мира, а также от его друзей и земной жизни. В свои последние дни он, глухой ко всему происходящему, погружается в грезы Майи, танцуя под губительную музыку, которую только он один и слышит, в пространстве, которое открывается только ему.
Майя - это иллюзия, искажение реальности и даже ее потеря. Легенда о Тристане и Изольде - это история о том, как романтическая любовь погибла от иллюзии. Пробуждаясь от когда-то овладевшей им иллюзии, мужчина вдруг осознает, что женщина, которую он любил, не может и не будет решать его проблемы и делать его счастливым без усилий с его стороны. В свою очередь его жена пробуждается от собственной иллюзии, видя перед собой человека, который совсем не похож на того, за кого выходила замуж. Хуже того, он такой же бесчувственный и безумный, как и другие мужчины. Она видела не мужчину, а только свою иллюзию. Но откуда взялась эта иллюзия?
Многие хинди, как и некоторые христиане, верят в иллюзорность окружающего нас физического мира и в подлинную реальность мира духовного. Многие жители Запада, наоборот, верят в иллюзорность внутреннего мира и в реальность мира физического. Однако ни внутренний мир психики, ни внешний материальный мир не иллюзорны. Иллюзия - это искаженное отношение между внутренним и внешним миром. Мы порождаем иллюзию, накладывая внутренний мир образов - постоянный поток фантазий - на физическую реальность и существующих в ней людей. Мы видим материальный мир через пелену внутренних образов, раскрашенным и искаженным. Апостол Павел сказал: "Мы смутно видим, словно смотрим сквозь стекло".
Материальный мир - истинный и реальный; внутренний мир - тоже. Только при их смешении, при отсутствии возможности жить в символическом внутреннем мире и стремлении увидеть символы в конкретных людях возникает мир иллюзий. Иллюзорный мир - это царство проекций, которые так искажают внутренний и внешний мир, что мы не можем воспринимать их объективно.
Переживая фантазию наступления умиротворения и достижения целостности, мужчина стремится утвердить эту фантазию в качестве собственного успеха в организации внутреннего мира. Но, как правило, он проецирует на женщину образ рая, бессознательно желая, чтобы она отвечала этому образу, воплощая его в повседневной деятельности, и поступала так исключительно ради него. В это время у него рождается иллюзия. Он смотрит "сквозь мутное стекло" и больше не видит реальную жизнь такой, какая она есть, принимая за существующую реальность свое внутреннее переживание. При этом оба мира искажаются и обесцениваются.
Анима превращается в Майю не потому, что с ней происходит что-то неладное, а в результате человеческой деятельности. Вспомним, что анимой мы назвали душу мужчины. Моя душа - не аморфная, сентиментальная субстанция, пригодная лишь для того, чтобы сочинять любовные письма. Моя душа - это моя совершенная часть, обладающая уникальной особенностью: она является психическим органом, порождающим жизнь внутри странной и прекрасной совокупности психических и физических составляющих человеческой личности.
Человеческая душа устроена так, что позволяет видеть и ощущать другую сторону космоса, жить в его многомерности и многообразии. Душа способна делать лишь то, что ей предопределено в соответствии с ее внутренней природой: она может только увлекать нас все дальше и дальше в бесконечность. Наложив ограничения на мир души, мы ничего не добьемся: она по-прежнему будет увлекать нас в бесконечность. Мы вовлекаем душу в личные отношения, а она продолжает тянуть нас к безличному и трансперсональному. Таким образом, Изольда превращается в Майю не потому, что в душе есть изъяны, а потому, что душа так прекрасна и так настойчиво увлекает нас в свою область жизни, которая перекликается с бесконечностью.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!